Старец неотрывно смотрел на девочку, думая о том, что сказала бы она, если бы могла читать его мысли. Его вера была более древней, изначальной, возникшей намного раньше, чем вера римлян и их Папы Римского. Он нес на себе древнее бремя и за долгие годы, проведенные в скитаниях среди соплеменников, узнал очень многое. Сейчас его соплеменники привели эту девочку к нему, чтобы потом он высказал им свое мнение о ней. Они считали, что только он один может узнать,
Но он не знал этого и не мог узнать. Он молился каждый день своей жизни о том, чтобы услышать слова Господа, но так до сих пор и не услышал их. Ни одного раза. Он знавал голод, холод и одиночество. Ему не раз приходилось видеть бесконечно длинную дорогу, простирающуюся перед ним. Он искал благословения для новорожденных и Царствия небесного для мертвых. Он смотрел на эту девочку и видел перед собой только заплаканное лицо ребенка. Он чувствовал невероятную усталость и желание снять с себя свое тяжелое бремя, а потом просто присесть у костра. Но он также чувствовал, как священный воздух, витавший над ним и наполнявший часовню, давит на его голову и плечи, отягощенные прожитыми годами.
– А как вышло, что ты научилась владеть оружием и сражаться? – спросил он. – Ты ведь всего лишь девочка.
Его вопрос удивил ее, и она на несколько мгновений задумалась, пытаясь понять, в какую ловушку он хочет заманить ее. Она так и не поняла, в какую, и, несмотря на его ласковый взгляд, осталась настороженной.
– Мой отец возглавлял местное ополчение в нашей деревне, – сказала она после паузы и, пожав плечами, добавила: – Я всегда находилась возле мужчин, которые учились владеть оружием. И я смотрела, как они орудуют мечами…
Старец снова окинул ее внимательным взглядом и на этот раз отметил про себя, что ее плечи уж слишком широкие для девочки и что держится она довольно самоуверенно: во всяком случае в выражении ее лица теперь не было даже намека на робость.
– Говорят, что ты владеешь оружием… с большим мастерством, – сказал он.
Она опять пожала плечами, и ей вдруг пришло в голову, что ее действия могут показаться заранее отрепетированными.
– У меня это получается само по себе, – скромно произнесла она. – Мой отец говорит, что орудия сами выполняют работу за человека, если только позволять им это делать.
Девочка закрыла глаза и вспомнила тот день, когда она в огороде вырывала сорняки среди кустов помидоров. Она тогда внезапно почувствовала сладкий, очень приятный запах и сделала несколько глубоких вдохов. А потом, оглядевшись по сторонам, увидела их – Михаила, Маргариту и Екатерину. Они были прекрасными – вот это она помнила хорошо, – и, когда она подняла руку в знак приветствия, воздух между ней и ними задрожал и как бы поплыл кругами, словно вокруг нее был не воздух, а вода, поверхность которой она невольно потревожила. Девочка попыталась вспомнить, как звучали их голоса, но это звучание полностью исчезло из ее памяти.
– Исчезло и вернулось к Богу, – грустно сказала она.
Она вовсе не собиралась произносить эти слова вслух, а потому покраснела и прижала ладони к своему рту.
– Не надо так стыдиться, дитя. – Протянув руку, старец слегка прикоснулся к ее руке и негромко проговорил: – Посиди здесь со мной немного. Лишь ты и я – прежде чем я отдам тебя обратно им.
Спустя какое-то время они встали и медленно направились к выходу из часовни, за которой ее ждал тусклый свет пасмурного дня. Старец пропустил девочку вперед и пошел с почтительным видом чуть позади нее. Когда она появилась одна в дверном проеме, во дворе на несколько мгновений воцарилась тишина, а затем раздались радостные крики.
22
Дорога резко пошла вверх, и им пришлось с силой бить своих лошадей пятками в бока, чтобы заставить их двигаться вперед. Воздух вокруг был густым и тяжелым, и Ленье показалось, что даже время приостановилось, – оно текло очень медленно, как патока. Джейми, Шуг и третий из молодых людей – тот, кто в основном помалкивал и чьего имени она еще не слышала, – оказались более прыткими и уехали далеко вперед, стремясь побыстрее выбраться на высокое место. В нескольких сотнях ярдов от них Ленья заметила скалистую вершину холма, очертания которой вырисовывались на фоне огромной грозовой тучи. В лунном свете она поначалу приняла ее за какое-то разрушенное здание, но затем поняла, что ошиблась.
С неба начали падать отдельные капли, явно предвещая ливень, и скалы на вершине холма были единственным местом, где они могли бы найти хоть какое-то убежище. Главарь шотландцев с силой стеганул веревками по крупу лошади Леньи, и животное, заржав от негодования, резко рванулось вперед.
Ленья едва не повалилась назад в своем седле, но сумела удержаться в вертикальном положении, крепко сжав коленями спину лошади и заставив себя сильно напрячь мышцы живота. Горя желанием добраться до скал еще до того, как начнется настоящая гроза, главарь шотландцев стал ударять свою лошадь пятками в бока, и вскоре он оказался сначала рядом с Леньей, а затем и немного впереди нее. Он все еще держал в руках веревки, привязанные к поводьям лошади Леньи, но уже не наблюдал за ней так внимательно, как раньше.
В течение последних двух часов Ленья думала только о своей старой боевой ране и почти ни о чем больше. Наконечник стрелы при этом ранении прошел через ее плечо насквозь, и древко застряло под правой ключицей. Лекарь впоследствии перекусил древко стрелы большими кусачками и вытащил стрелу из раны. Потекла кровь, и было больно, но это было несравнимо с той умопомрачительной болью, которую она испытала, когда ей ставили на место вывихнутое плечо. Ей засунули в рот кусок толстой кожи, чтобы она впилась в него зубами, и, когда костоправ дернул ее руку и вернул сустав на место с
