— А почему бы нет? Раз девушка намеревается собрать букет, значит, в отряде кто-то есть, кого она им хочет осчастливить, а я в этом отношении не так суров, как мой родитель! — и юноша, лукаво улыбнувшись, наклонил голову, чтобы заглянуть под мою шляпу.
Но я его лишил удовольствия заметить мое невольное смущение, так как уже со всех ног бежал к указанной им заросли мимоз…
— Аннита, где вы?.. Отзовитесь!
Ответа не было.
Сердце у меня захолонуло в предчувствии какого-то неотвратимого несчастья. Не замедляя бега, я углубился в рощу; острые шипы царапали мне руки и лицо, но я не чувствовал уколов и задыхающимся голосом по-прежнему кричал:
— Аннита!.. Милая Аннита!
Нигде ни звука.
Я, обессиленный, остановился…
И в эту же минуту сзади послышался топот бегущих ног, а через несколько мгновений рядом со мной очутился Суарес.
— Что с вами, mi querido? Вы переполошили весь наш лагерь! Чего вы здесь кричите?
— Аннита!.. Где Аннита? — отчаянно воскликнул я и обеими руками вцепился в его куртку.
Родриго резким движением отстранил меня и выхватил электрический фонарик.
— Вы убеждены, что она была здесь? — коротко бросил он и опустился на колени.
— Да!
Пучок белого света скользил по низкой, точно подрезанной траве и вдруг остановился неподвижно, отраженный каким-то светящимся предметом. Это была хорошо знакомая мне черепаховая шпилька…
— О, Матерь Божия! — и Суарес вплотную лег на землю. — Ну, так и есть, — следы! Один, другой… Еще два новых!.. Теперь я понимаю.
Через секунду мы оба мчались к лагерю, крича изо всех сил:
— К оружию, друзья! К оружию!.. Скорее!
Перед кострами задвигались какие-то причудливые тени, и к тому времени, как мы поравнялись с ближайшей из палаток, все наши люди встретили нас с винтовками наперевес…
— Внимание, ребята! — воскликнул Суарес, с трудом переводя дыхание. — Сеньориту похитили индейцы. Произошло это полчаса тому назад, не больше. Они еще недалеко. Мы отправляемся в погоню. Кроме меня, идет дон Мигуэль, отец ее, Пачеко и шестеро из вас — кто пожелает. Все остальные, оставайтесь. Когда мы возвратимся, я не знаю. Возможно, через час, а, может быть, и завтра, к ночи. Не тревожьтесь! Никого к лагерю не подпускайте, — помните, что ваша жизнь и золото висят на волоске!..
Он не успел еще окончить, как уж полдюжины здоровых молодцов выступили вперед и остановились с нами рядом.
Пачеко трясущимися от волнения руками передал мне и Родриго наши ружья.
Все отправляющиеся проверили заряды в патронташах и вслед за Суаресом устремились к роще…
Сначала мы бежали, но, поравнявшись с местом похищения Анниты, должны были остановиться, чтобы не потерять оставленных индейцами следов. Свет электрического фонарика опять упал на землю; Родриго, низко нагнувшись, сделал пять-шесть шагов и, не колеблясь, направился в глубь леса. Наш маленький отряд не отставал…
Мы миновали мимозовую рощу, прошли густые заросли акаций и несколько свободнее вздохнули, добравшись до молчаливой колоннады высоких пальмовых стволов. Здесь было больше воздуха и света и не было ползучих трав, в которых мы путались и вязли раньше.
Суарес прибавил шагу, но тем не менее мне было ясно, что наша экспедиция продлится гораздо дольше, чем он предполагал. Прошло уже не меньше двух часов, как мы покинули стоянку. От времени до времени фонарик вспыхивал и освещал следы опередивших нас индейцев, но не было ни малейших признаков того, что мы их настигаем…
Я обогнал товарищей и поравнялся с Суаресом.
— Странно, — пробормотал он, не поворачивая головы. — Все время мы идем в противоположном направлении от главного поселка. Эти места мне хорошо знакомы. Теперь у нас по сторонам лесистые бугры, потом будет ложбина, а за ней россыпи, к которым…
Сказанного дальше я не слышал…
Над головой у меня раздался короткий, резкий свист, затем толчок…
Я вскрикнул и упал.
И в это же мгновение тяжелый удар обрушился мне на затылок.
Мириады цветных искр мелькнули у меня перед глазами, земля заколыхалась, и я лишился чувств…
