– Пошли, – проходя мимо, буркнул Борис.
– Собачий сын! – ударив прижатого к стене дома Салима, бросил плотный чеченец. – Наконец-то мы встретились. Скоро и Гантамирова с помощью Аллаха заарканим. Сын собаки! – Он снова ударил Салима в лицо.
– Не вспоминай Аллаха, – простонал Салим. – Ваххабизм никогда не был достойным…
– Закрой свой грязный рот! – Боевик с силой ударил его в живот стволом пистолета.
Стоявшие вокруг боевики всех национальностей быстро расступились. Возле толпы остановились шесть машин. Выскочившие из них боевики-арабы оттеснили остальных в стороны. Из второй машины вышел низенький плотный мужчина в чалме.
– Хаттаб, – негромко сказал кто-то.
Из той же машины одна за другой вышли три женщины в черных одеждах, с закрытыми до глаз черной атласной тканью лицами.
– Черные женщины Хаттаба, – снова проговорил кто-то.
Хаттаб подошел к Салиму и остановился перед ним. Некоторое время стоял молча. Неожиданно резким движением вырвал из ножен небольшой искривленный кинжал, всадил его в живот Салиму и рванул вверх. Отступил назад, чтобы не испачкаться хлынувшей кровью, вытер кинжал об одежду сползавшего по стене Салима. Что-то негромко сказав, быстро вернулся к машине. Женщины, открыв дверцу, дали ему возможность сесть и только после этого уселись сами. Боевики, охрана Хаттаба, быстро расселись по машинам, и все они, соблюдая дистанцию, тронулись. Набирая скорость, понеслись по улице.
– Кто это был? – спросил Малику Денис.
– Хаттаб, – повернувшись, ответил ему невысокий, славянского вида боевик с желтой лентой на лбу. – Ты откуда, земляк? – тут же спросил он.
– Не из Запорожья, – услышав украинский акцент, усмехнулся Денис.
– Так я ж в России жил, – весело проговорил украинец. – Вальдемар Бурченко, – протянув руку, представился он.
– Плохо тебя учили.
– Так я ж плевал на ихнюю подготовку! – махнул рукой Бурченко. – Мы во Львове так готовимся, что фору чеченам запросто дадим. А ты, значит, в Афгане подготовку проходил? – по-своему понял он слова Дениса.
– Укороти язычок, – посоветовал тот, – а то Хаттаб укоротит. Мне мой язык…
– У нас своя команда, – снова не дал ему сказать украинец. – Хаттаб нас не касаемо. Ты где в России жил?
– Во Владимирском централе, – вмешался Борис.
– Видно, наследили вы в России крепко, ежели…
– Пока, – отходя, кивнул Денис.
– До свидания, – улыбнулся украинец.
– Это Хаттаб был, – прошептал подошедшему Борису Богатырь, – надо было…
– Нам надо живыми вернуться, – оборвал его Бабич. – А здесь мы даже выстрелить не успели бы. У него псы видел какие? Арабы, мать их. Натасканные псы. Вот почему наши пацаны гибнут. Эти духи войной живут, это их хлеб, и терять им нечего, кроме бороды вместе с головой. Воевать они, гады, умеют, – недовольно признал он. – Из города видел что сделали? Каждый дом – крепость. Видно, что давно к войне готовились.
– Салима кто-то узнал, – догнав их, сказала Малика. – Он, видно, заметил слежку и начал стрелять. Убил одного и ранил двоих.
– Где взяли, там и режут. Во сучары! – буркнул Илья.
– Басаев объявил за ним охоту, – объяснила Малика. – Если бы не Хаттаб, его бы, конечно, увезли куда-нибудь. На площади Минутка у них есть какой-то штаб, там в подвалах камеры для пыток. Но Хаттаб просто показал, что он здесь главный, что ему можно все.
– Лихо! – криво улыбнулся Борис.
– Твоя знакомая, – сказал Денис Малике.
– Хавита, – увидела ее Малика.
Та что-то сказала стоявшим с ней двум славянкам и быстро пошла навстречу Малике.
– Трахнуть ее, сучку, по черепу, – проворчал Богатырь.
Малика и Хавита, встретившись, остановились и о чем-то начали говорить.
– Эти две куда-то заспешили, – провожая взглядом славянок, проговорил Борис.
– Что делать будем? – нервно спросил Богатырь.
– Подождем, чем разговор дам закончится, – улыбнулся Калмыков.
– Они очень оживленно разговаривают, – отметил Бабич.
– И по-моему, далеко не как подруги, – добавил Денис.
Малика, повернувшись, неторопливо пошла к ним. Хавита смотрела ей вслед.
– Если что, – проворчал Илья, – я в нее, сучку, в первую очередь всажу.
– Хавита считает, – подойдя, сообщила Малика, – что Салим прибыл на встречу с вами.
– Да, кажется, сейчас запоем… – Денис усмехнулся. – Это есть наш последний и решительный бой!..
Из-за угла девятиэтажки появились несколько боевиков. Чуть сзади шла женщина-славянка.
– Готовься, – буркнул Борис.
– Спокойно, – усмехнулся Богатырь и пошел навстречу чеченцам.
– Он что, сдурел? – взглянул на Дениса Бабич. Тот пожал плечами.
– Здорово, – подойдя к остановившимся чеченцам, кивнул Богатырь. – Ну и порядки у вас тут…
– Так это ты? – улыбнулся стоявший в окружении восьмерых боевиков плотный высокий бородач. – А они твои
друзья?
– Ну! – кивнул Богатырь.
Бородач кивком подозвал Хавиту. Когда она приблизилась, что-то зло сказал и плюнул ей под ноги. Повернувшись, улыбнулся Илье:
– Иди отдыхай, скоро бой. Русские собаки…
– Я тоже русский, – заявил Илья.
– Ты воин Аллаха, – улыбнулся Бакаев и пошел назад.
Хавита злобно взглянула на Илью и поплелась за боевиками.
– Слопала, сучка?! – усмехнулся Богатырь и неторопливо направился к друзьям.
Те изумленно смотрели на него.
– Бакаев, – усмехнулся Богатырь. – На рынке мне благодарность объявил, а этой стерве… – он посмотрел на Малику, – под ноги плюнул, – засмеялся Илья.
– Это означает, – сказала Малика, – знай свое место, женщина.
– А кто эта Хавита сейчас? – спросил Борис. – Чего она до тебя докопалась?
– Она в отряде снайперов. Знает, что Иса был человеком Бислана Гантамирова. Знает, что Ахметов пытался сделать меня своей наложницей. Вы убили его около нашего дома, он хотел увезти меня силой.
– Почему же она не сдаст тебя? – усмехнулся Илья.
– Я была снайпером, – напомнила Малика. – Правда, участия в боях не принимала. Ушла сразу, как только началось…
– Почему тебя не берут? – непонимающе спросил Борис. – Странно…
– Ахметов не давал. И наверное, ждали, что Иса появится. Меня пытались завербовать люди Масхадова. Но сейчас думают, что Ахметова и маму убили русские разведчики, и поэтому меня не трогают. Считают, что я буду мстить за мать. Они знают, что Иса погиб в ущелье, вы сказали мне неправду! – Подняв голову, она посмотрела Борису в глаза.
– Пошли, пока нас снова проверять не начали, – не зная, что сказать, буркнул он.
