Чисто партийное убийство

проходивших по делу Еврейского антифашистского комитета, 12 августа 1952 года были расстреляны.

Арест жены стал переломным моментом всей жизни Молотова. В марте сорок девятого он теряет пост министра иностранных дел, но…

Добивать Вячеслава Молотова Сталин не стал.

Убрал из ближнего круга, отодвинул от принятия ключевых решений, но не убил, не арестовал. Возможно, потому, что еще до ареста жены проверил давнего соратника на прочность и преданность.

Сталин как-то подошел к нему перед началом одного из заседаний ЦК и вдруг произнес:

— Тебе надо разойтись с женой!

Понимая, что происходит, на этом же настаивала и сама Жемчужина.

Вячеслав Никонов: «Дедушка и бабушка приняли, на мой взгляд, единственно возможное решение, которое позволило выжить им, выжить моей маме и появиться на свет мне, моим сестрам, моим детям и так далее. Они решили развестись. То есть это было совершенно сознательное обоюдное решение. То есть в этот момент выводится дед из-под удара, с возможным шансом затем спасти бабушку».

Вообще в семье Молотовых, даже спустя много лет, очень не любили говорить на тему этого развода. Не хотели вновь переживать ужас сорок девятого года, пытались забыть, что, впрочем, им так и не удалось до конца жизни. Кстати, вопреки расхожему мнению, Молотов к Сталину просить за жену ходил.

Вячеслав Никонов: «Конечно, он предпринимал шаги, безусловно, он неоднократно говорил со Сталиным, но если бы он предпринял более решительные шаги типа там демарша с выходом из Политбюро там, да, не знаю, то в этом случае, конечно, конец был бы быстрым, конец был бы быстрым, и его, и бабушки, и матери».

После развода Молотов и Жемчужина разъехались по разным квартирам. Полина Семеновна отправилась жить к своей сестре. Мужа старалась не видеть. Инстинкт выживания пересилил все остальное. Она боролась за жизнь своей дочери, своего потомства. И, как оказалось, была права. Ведь вместе с Жемчужиной арестовали ее сестру, брата, племянника.

Из застенков затем выйдут только она и племянник.

А вот первого заместителя председателя Совета Министров Советского Союза Молотова и его дочь от брака с Полиной Жемчужиной не тронут.

Как потом вспоминала сама Жемчужина, на допросах ее не били, но периодически не давали спать. И это было невыносимо. По вопросам о муже она быстро поняла, что материалы на него все-таки готовят. А он, несмотря на все свое положение, информации о жене почти не имел. Лишь Берия — «великий гуманист» — на заседаниях Политбюро, проходя мимо, шептал: «Полина жива!» Так продолжалось и во время ссылки Полины Жемчужиной в Казахстан.

Вячеслав Никонов: «Это была необычная ссылка. Это был сарай посредине пустыни, вокруг на сто километров ничего. Раз в неделю кто-то приезжал, привозил еду, привозил воду, и все. То есть это была очень такая жесткая, строгая изоляция».

В 1952 году Полину Жемчужину вернули в Москву, на Лубянку. Она быстро поняла, что привезли ее потому, что готовили арест Молотова. Она не знала, что осенью пятьдесят второго состарившийся Сталин на XIX съезде нанес новый удар по своему ближайшему окружению. Заявил, что в Политбюро раскол, что ошибки троцкистского характера совершает Микоян и что — о, ужас! — антиленинские позиции занимает Молотов.

Это был приговор.

Уж кто-кто, а многолетний сталинский друг и соратник Молотов это понимал прекрасно. Всю зиму пятьдесят третьего года он ждал ареста.

Вздохнул с облегчением лишь пятого марта. В день, когда узнал, что умер Сталин.

Парадокс, но и Молотов, и Жемчужина до конца своих дней Сталина не сдавали. Более того, они считали его выдающимся человеком.

Не зря было сказано: «Гвозди бы делать из этих людей…»

Жемчужиной, находящейся на Лубянке, о том, что Сталин при смерти, естественно, никто не докладывал, и вдруг после одного из допросов в камере появились… мандарины.

Александр Ушаков — друг семьи Молотовых пересказывает слова Полины Жемчужиной: «Я, — говорит, — от этого запаха чуть не потеряла сознание. Потому что совершенно другой мир. И мне показалось, что меня хотят отравить. Я впала в истерику, стала что-то кричать и потеряла сознание. И, — говорит, — я очнулась, потому что стояла сестра, мне сделали укол».

А потом ее повели куда-то по лубянским коридорам. Скоро она узнает, что два дня назад похоронили Сталина, а сразу после его смерти Молотов резко бросил Берии:

— Верни Полину!

Возвращать ее Молотову склонный к театральным эффектам Берия решил сам. Он знал, что впереди борьба за власть, а поддержка Молотова в этой ситуации дорогого стоила. Он же выбрал и подходящее место — свой кабинет.

Туда-то и повели пришедшую в себя Жемчужину.

Как только она вошла, Берия бросился к ней из-за своего стола с возгласом:

— Героиня!

А. Ушаков продолжает пересказывать воспоминания Жемчужиной: «И я потеряла сознание. И когда я очнулась, я была в этой же комнате,