Чисто партийное убийство

Андропов этого не сделал.

Бумага не легла на стол Генерального секретаря ЦК КПСС. Леонид Ильич Брежнев не видел ни повода, ни причины для развертывания дела против главного идеолога партии и своего сторонника Суслова. Судя по всему, Андропов это понимал.

Но вернемся к Ильину.

На следственном эксперименте, который провел полковник Загвоздин, террорист с видимым удовольствием восстановил все, как было в тот день.

В районе входа на выставку «Алмазный фонд» Ильин занял место у металлического барьера, отделявшего тротуар от проезжей части. Он прохаживался вдоль него и так вошел в роль, что отдавал команды и оттеснял зевак от тротуара. Народу было немало. Услышав возгласы «Едут!», Ильин прекращает выполнять не свои обязанности — оттеснять народ от барьера и подходит как можно ближе к проему Боровицких ворот. При появлении второго крытого «ЗИЛа», где, как он полагает, едет Брежнев, Ильин, словно фокусник, достает пистолеты из рукавов. Он все время держал их за стволы. Пальцы чуть разжимает, и рукоятки падают в ладонь. Согнув руки в локтях, чуть прижав их к бокам, как ковбой, лихо разряжает две обоймы патронов. Все шестнадцать пуль, выпущенных Ильиным из пистолета, потом нашли. Одна из них стала смертельной для водителя Жаркова.

Долгих тридцать лет все эти вещественные доказательства были засекречены и опечатаны. В нашем фильме мы впервые их показали. Аккуратно сняли бечевку и увидели собранное по кусочкам стекло будки охранника у Боровицких ворот. Будь лейтенант Боков в момент стрельбы в самой будке, а не перед ней, пуля его бы не пощадила. Среди вещественных доказательств и шинель младшего лейтенанта. Ее хозяин проделал путь от своей части под Ленинградом до аэропорта Пулково, оттуда в Москву к родственнику. Там же и та самая милицейская сержантская форма, что защитила Ильина в тот роковой день от лишних расспросов и стала пропуском в Кремль. В рукавах этой шинели были спрятаны пистолеты. Армейская куртка мотоциклиста Зацепилова тоже сохранилась. На ней след пули Ильина. Кто знает, пройди она чуть ниже или левее, возможно, ее хозяин получил бы более тяжелое ранение.

О том, что Ильин долго готовился к этой операции, говорили книги по юриспруденции, которые он тщательно проштудировал перед тем, как отправиться в Москву. Их хозяин явно просчитывал возможные варианты наказания в случае успеха или неуспеха своего замысла. Выбиваются из юридического ряда лишь «Записки сумасшедшего» Гоголя. Ильин словно предвидел свою судьбу, и эта книга стала пророческой для своего хозяина.

Говорит Загвоздин: «Я следователь, а не врач-психиатр, однако смею утверждать, что психически больные люди, страдающие такими тяжкими заболеваниями, как шизофрения, на первых этапах болезни скрывают свои переживания, болезненные, бредовые идеи. Так было и с Ильиным. У него была одна бредовая идея — убрать Генерального секретаря ЦК КПСС. В остальном он вел себя так, как нормальный человек, в связи с чем ни его родственники, ни его сослуживцы, друзья, знакомые не подозревали, что он страдает психическим заболеванием».

Перед вами еще одна выдержка из стенограммы допроса Ильина.

Андропов: Вы вот месяц назад пришли к мысли о теракте, что явилось толчком к этому?

Ильин: Вот я, скажем, решил убить его, да, то скажем, вот это намерение, это чувство ведь оно основывалось, откладывалось на протяжении, скажем, нескольких лет. А убить Генерального секретаря — это ведь все-таки не просто пойти в лес, скажем, в тайге и вырубить какое-то одно деревце… Скажем, человек, который уже будет следующим, ведь он уже по крайней мере хоть на день, да и задумается, что произошло, над тем, что способствовало этому. У нас в правительстве есть люди, которые не могут приспосабливаться.

Андропов: А откуда вам это известно, что у нас в правительстве есть лица, которые приспосабливаются? Кто-нибудь вам об этом говорил или как вы пришли к такому выводу?

Ильин: Это только мои убеждения.

Андропов: Откуда они взялись, ваши убеждения? Вы хоть один раз Брежнева видели?

Ильин: Видел.

Андропов: Где?

Ильин: На Марсовом поле.

Говорит Загвоздин: «Еще на первом допросе Ильина я усомнился в его психической полноценности. Об этом и сказал Юрию Владимировичу Андропову, заявив при этом, что о характере заболевания и степени ущербности психики Ильина нам должны дать заключение врачи».

Спустя несколько месяцев врачи заключение дали.

Этому предшествовало долгое изучение следствием всех связей Ильина с пятнадцатилетнего возраста. А последний год перед терактом следователи восстановили буквально по дням и часам. Боялись пропустить заговор, потому так долго и не докладывали наверх. Там не потерпели бы скороспелости выводов, слишком большое значение придавалось тогда этому покушению на Генсека. В конце концов, когда версия заговора все же развалилась под давлением фактов, руководство партии устроила следующая простая схема. Только сумасшедший может стрелять в руководителя самого передового и прогрессивного государства в мире.

Лишь 18 марта 1970 года, больше чем через год после выстрела, Военная коллегия Верховного суда Советского Союза освобождает Ильина от уголовной ответственности и направляет на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа.

Там его будут лечить двадцать лет.