Перелетная элита

И это не смешно…

– Может, обойдемся классикой?

– Классика – это как раз некогда современная пьеса, пережившая свою эпоху и благодаря художественности оставшаяся интересной публике. Обычно правящее эстетическое меньшинство всякой культурной эпохи такие произведения недооценивает. Например, для 20-х годов комедии Булгакова и Эрдмана были неконъюнктурно остры, к тому же «старомодны», точнее, внятны по форме, за что их обожала публика, но не любили Латунские и Семплеяровы из акустической комиссии, которые переквалифицировались ныне в экспертов «Латунной маски».

– Золотой?

– А я что сказал?

– Латунной.

– Я оговорился. Слегка. Так вот, чтобы иметь в будущем классиков, надо сегодня иметь просто интересных нынешним людям театральных писателей. Гоголи, Островские, Чеховы рождаются не в музеях и не в докторских диссертациях, а на премьерах. Кто-то из актуальных авторов быстро забудется, кто-то продержится десятилетие, а кто-то, пройдя сквозь сито забвения, станет классиком. Так было всегда.

– А Вас, значит, на «Смотринах» и будут показывать в качестве такого кандидата в классики?

– Это вы приятно сказали! Идти в искусство, не мечтая стать классиком, властителем дум, то же самое, что ложиться под нож пластического хирурга ради того, чтобы переставить местами веснушки на носу. Главный аргумент сторонников «подвального» и «пробирочного» театра таков: современная пьеса, прочно обосновавшаяся в репертуарах, авторы, собирающие полные залы, – все это в принципе невозможно. Так как театр переживает упадок, он утратил влияние на общество. Время такое: постмодерн. Все соотносительно. Чушь! Певцу без голоса всегда кажется, что в зале плохая акустика. Мои пьесы годами, даже десятилетиями держатся в репертуарах, идут на аншлагах от Владикавказа до Владивостока. Для примера «Козленка в молоке» сыграли 560 раз. Жаль, что спектакль погиб, когда произошло поглощение театра имени Симонова «вахтанговцами». Но, надеюсь, еще один раз «Козленка» сыграют специально на «Смотринах». Идем дальше: «Хомо эректус» сыгран в театре Сатиры более 300! А ведь у них зал на 1200 мест. Это уже не лаборатория, это цех по сбору аэробусов! Наверное, поэтому и решили начать фестиваль с «нормальной» драматургии вашего покорного слуги – автора, который, простите за прямоту, сегодня интересен и зрителям, и режиссерам, и директорам театров, отвечающим за кассу…

– Не интересен только «Золотой маске»…

– Ну, это скорее мне месть как главному редактору, ибо сегодня только ЛГ и газета «Культура» открыто пишут о том, что эта премия стала препятствием для нормального развития отечественного театра. Впрочем, я уверен, если этот проект возглавят люди, широкие, умные, не покорные диктату тусовки и подавляющего меньшинства, а главное не такие корыстные, у «Маски» есть будущее.

– Давайте еще поговорим о фестивале поподробнее! Что, где, когда?

– Давайте. Откроется он 1 ноября в МХАТе имени Горького, на сцене которого увидели свет четыре мои пьесы. Ну, торжественные слова и так далее. Потом покажут спектакль «Как боги» в постановке Татьяны Дорониной. Завершатся «Смотрины» в театре Сатиры, с которым меня связывает давняя творческая дружба. Сыграют «Хомо эректус». Была, конечно, мысль закрыть фестиваль премьерой новой вещи – «апокалиптической» комедией «Чемоданчик», которую репетирует сейчас Александр Ширвиндт и где заняты Наталья Селезнева и Федор Добронравов. Но не сложилось, не успели… Создание спектакля, если только это не греза воспаленного самовыражения, – процесс сложный, непредсказуемый. Вспомните Анатолия Эфроса! Сейчас читаю стенограммы его репетиций Чехова. Бездна! Зато в рамках фестиваля состоятся другие премьеры, так сказать, на местах – в Хабаровске, Астрахани, Добриче (Болгария), Иркутске, Оренбурге… Из Крыма, из Симферополя в Москву привезут премьеру «Жить как боги». Готовит сюрприз и худрук «Модерна» Светлана Врагова. Это фантасмагория «Они» – новая версия моей комедии «Женщины без границ», которую, кстати, на своей сцене в рамках «Смотрин» сыграет театр Балтийского флота. Видимо, трагикомическая история дамы, запутавшейся в гендерной самоидентификации, интересна и боевым морякам…

– А почему для фестиваля выбрана площадка «Модерна»?

– Ну, во-первых, с этим театром и со Светланой Враговой меня связывают давние творческие планы. Во-вторых, при советской власти в этом историческом здании Московской хлебной биржи был Первомайский районный дом пионеров, где я, живя поблизости и учась там же, в школе № 348, приобщился мальчишкой к театральному искусству. Бакунинская улица, Спартаковская площадь, Балакиревский переулок, Разгуляй – все это места моего московского детства… Ну вот, чуть слезу не вышибли.

– Не хотела. Но вернемся к «Чемоданчику». О чем Ваша комедия?

– О чемоданчике.

– Не мелковата тема? Обычно вы берете крупней. «ЧП районного масштаба», «Любовь в эпоху перемен», например…

– Ну, не знаю… Если вы считаете, что ядерный чемоданчик, украденный у президента России, это мелко…

– А кто украл? Террористы?

– Нет, у меня все как в жизни. Я же реалист. Кто охранял, тот и украл. А возвращает его народу тот, у кого украли.