бы наконец с мертвой точки. Но тут началась Первая мировая война…
Последняя обитель скорби…
Обширный участок № 58–60 некогда занимала богатая барская усадьба, но в середине XIX столетия ее последняя владелица княгиня А. В. Голицына решила замолить грехи своих предков, да и свои собственные путем устройства приюта для двадцати монахинь. В 1889 году приют преобразовали в женский монастырь, названный Скорбященским и ставший последним подобным заведением в Москве.
Пребывание монастырей в больших городах представляло и представляет собой явление крайне нелепое. Это осознавалось уже в середине XIX века. В 1864 году либеральная газета «Русские ведомости» возмущалась сохранением монашеских обителей на оживленной Никольской улице: «Не спасать свою душу могут здесь монахи, а разве приходить в искушение». Далее вполне резонно предлагалось монастыри упразднить, превратив их храмы в приходские церкви, а монахов (мужчин) для спасения своих душ отправить куда-нибудь подальше. Благо их уже тогда насчитывалось совсем немного, «по десять человек», иронизировала газета[60]. Приводимые доводы были вполне справедливы.
Не менее резонными были и мотивы, которыми руководствовалось церковное начальство, твердо выдерживая курс на сохранение городских монастырей. Они постепенно превращались в предприятия, приносившие неплохой доход. И чем оживленнее был район, где располагалась святая обитель, тем быстрее росла приносимая ей прибыль. Наглядным примером подобной эволюции служили те же расположенные в Китай-городе Заиконоспасский и Никольский монастыри. Их лицевые корпуса, выходившие на торговую улицу, представляли собой вполне светские деловые здания, предназначенные для сдачи под лавки и конторы. Все же для приличия над ними поднимались нелепые надстройки, символизировавшие верхние ярусы колоколен.
Мало того, даже в конце XIX столетия в городской черте появлялись все новые обители! Правда, исключительно женские[61]. Здесь дело обстояло несколько иначе. В отличие от мужских монастырей, куда приток новых кадров постоянно ослабевал, женские на недостаток насельниц пожаловаться не могли. Обиженных судьбой дам всегда хватало, и именно они пополняли ряды монахинь и послушниц. Конечно, замаливать грехи лучше всего в Чухломе или, по крайней мере, в каком-нибудь тихом подмосковном монастыре. Но когда речь идет о спасении души, обычная логика не действует. И во второй половине XIX столетия в Москве открылось аж три новые обители, все три – женские!
В этом ряду Скорбященский монастырь оказался самым молодым, но, как говорится, из молодых, да ранних. Видимо, средствами он располагал немалыми, поскольку строительство монастырских зданий было поставлено на поток. В 1891 году заложили собор по проекту архитектора И. Т. Владимирова. Особыми талантами зодчий не блистал, строители работали спустя рукава, и вскоре по свежевыложенным стенам зазмеились сквозные трещины. Казалось, культовое сооружение готовилось вписать новую страницу в историю катастроф Дмитровского радиуса. К счастью, в данном случае все обошлось. Вовремя принятые меры предотвратили аварию. Но работы затянулись – небольшой собор строился целых три года, его открыли лишь в 1894 году. Затем в новоявленном монастыре соорудили еще тройку церквей: в 1900 году – Архангела Рафаила при трапезной, через год – Тихвинской Божьей Матери (проект Н. Д. Струкова), в 1910 году – кладбищенский Трехсвятительский храм. Одновременно с церквами сооружались и здания более прозаического назначения – кельи, поварня, женская гимназия.
До наших дней дошел лишь соборный храм, лишенный глав и колокольни, один из корпусов келий и измененное до неузнаваемости здание гимназии. Собор занят Московским государственным технологическим университетом «Станкин», разместившим в нем университетский информационно- вычислительный центр. Большая часть территории монастыря отошла под детский парк, а северо-западный угол стал одним из первых в Москве участков массового жилищного строительства.
Квартал под названием «дом 62/10»
Пожалуй, главной достопримечательностью Новослободской улицы следует считать не наземный вестибюль станции метро, не комплекс Бутырской тюрьмы и не бренные останки монастырского собора. Для небезразличного к судьбам родного города москвича огромный интерес представляет домовладение под № 62/10, хотя к разряду известных московских достопримечательностей оно не относится. Под этим номером на углу с Сущевским Валом скрывается добрый десяток домов, занимающих почти треть отнюдь не маленького квартала. По этапам возникновения и развития этого комплекса можно читать историю массового жилищного строительства в Москве первой половины XX века.
В 1928 году на углу Новослободской и Сущевского Вала был выстроен трехэтажный корпус № 1 для РЖСКТ «Краснопресненское объединение». Одновременно южнее его по улице появился корпус № 2, уже в четыре этажа. Проектировала здания контора «Моспроект». Чертежи покрыты множеством подписей с пометками «проектировал», «проверил», «утвердил», среди которых более или менее уверенно распознаются лишь подписи главного архитектора М. И. Мотылева и архитектора-проектировщика Б. Н. Блохина[62].
По нынешним меркам эти первенцы новой застройки были совсем небольшими, но на тогдашней глухой городской окраине они выглядели настоящими гигантами и задавали новый масштаб будущей застройке всего отрезка улицы.
Впрочем, так продолжалось недолго. Следующие постройки возводились уже пятиэтажными. Особый интерес среди них представляют корпуса под нынешними номерами 19 и 20 (во время строительства они носили номера 17 и 18). Два Г-образных в плане жилых корпуса, развернутые навстречу друг другу, соединены двухэтажной вставкой с широким проездом под ней. Согласно замыслу проектировщиков (часть проектных документов подписал техник А. П. Голубев), в ней должен был располагаться общественный центр квартала, включавший зал собраний, библиотеку, служебные и подсобные помещения[63].
