это очень важно и полезно. Но почему-то благими намерениями в очередной раз оказалась вымощена дорога в ад. Лишенные признаков даже технической эстетики конструкции более подходят для промышленного пейзажа, нежели для жилых кварталов, и нет сомнения, что в недалеком будущем их начнут заменять более приличными устройствами, затрачивая на устранение последствий непродуманных решений новые миллиарды из городского бюджета.
Вообще, количество всевозможных столбов в Москве поражает воображение. Помимо пресловутых башен для систем связи, устанавливаются отдельные опоры для контактной сети, освещения, светофоров и т. п. Вдоль некоторых улиц на протяжении каких-нибудь 30 метров можно насчитать пять и более столбов!
В последние годы их количество удвоилось из-за внезапного рвения к увеличению числа дорожных знаков. Их срочная установка осуществлялась предельно просто: прямо посередине тротуара бурилась дырка, куда вставлялся обрезок водопроводной трубы, а на него, в свою очередь, навешивалась гирлянда от одного до пяти знаков и табличек. Сегодня знак или табличка приходится в среднем на 15–20 метров протяжения улицы. В большинстве своем они совершенно бесполезны: даже самый внимательный водитель не в состоянии воспринимать и осмысливать поступающую с такой частотой информацию. А ведь ему нужно смотреть не только на знаки, но и на дорогу. В массе абсолютно не нужных знаков теряется действительно необходимая для автомобилистов информация.
А сколько удовольствий новоявленные знаки и держащие их столбики доставляют пешеходам! Ведь так приятно наткнуться на воткнутую как попало посреди тротуара водопроводную трубу или зацепиться лбом за край низко повешенного знака!
Почти проспект
Безобразный надземный переход дал повод остановиться на проблеме нарастающего засорения Москвы технологическими сооружениями и устройствами, которым совсем не место на улицах и над ними. В данном случае это особенно обидно, так как пешеходный мостик над пересечением с Авиамоторным проездом перекрывает вид на самый интересный в архитектурном плане отрезок шоссе Энтузиастов. Здесь оно приобретает облик, достойный настоящего столичного проспекта. Жаль только, что отрезок этот слишком короток.
С левой, северной стороны его открывает небольшое здание пожарной части (шоссе Энтузиастов, № 11). Выстроенное в 1927–1929 годах по проекту А. В. Куровского, оно наряду с аналогичными сооружениями во Всехсвятском (ныне Ленинградский проспект, № 71А) и Ленинской слободе (ныне Ослябинский переулок, № 2) вошло в число первых пожарных частей советской постройки. К этому времени в центре города пожарные каланчи уже потеряли свое значение, так как со всех сторон их обступали многоэтажные дома, перекрывавшие видимость наблюдателям. Но на окраинах, где преобладающим типом жилья были одно – и двухэтажные хибарки, каланчи по-прежнему обеспечивали раннее выявление пожаров.
Но так продолжалось недолго. Интенсивная реконструкция окраин города, начавшаяся во второй половине 20-х годов, быстро уничтожила низкую застройку, заменив ее новыми домами, значительно более высокими, чем стоявшие рядом каланчи. И потому с начала 30-х годов новые здания для пожарных частей стали строиться без этих традиционных атрибутов.
Каланча на шоссе Энтузиастов также померкла, стушевалась на фоне своего могучего соседа – восьмиэтажного жилого дома № 13 (во время строительства он носил № 111). Композиционная схема проста: два мощных ризалита соединяются центральной вставкой, более низкой и проще отделанной. В ней находится двухпролетный проезд во двор. Видимо, архитектор В. Б. Орлов изначально замышлял свое детище во вполне конструктивистском духе, но времена менялись, и на фасаде осуществленного здания заметны усилия зодчего хотя бы чуть-чуть смягчить изначальную жесткость и холодность. Какое-то подобие руста на первом этаже, обработка наличниками центрального проезда во двор, странные вертикальные тяги, объединяющие окна трех этажей… Предпринятые на ходу усилия особым успехом не увенчались, декоративные детали фасада не сложились в стройную систему, отчего дом, утратив свойственную конструктивизму строгость, приобрел несколько наивную приукрашенность.
Дом № 13 (так называемый корпус А) стал одним из первых элементов архитектурного ансамбля, создаваемого на пересечении шоссе Энтузиастов и Центрального проезда Дангауэровской слободы (позже ставшего частью Авиамоторной улицы). До начала войны были завершены также корпуса Б (ныне Авиамоторная улица, № 16), В (шоссе Энтузиастов, № 24/43), Г (шоссе Энтузиастов, № 20)[69]. Самым скромным в этом ряду выглядит пятиэтажный корпус Б, выстроенный в 1933–1935 годах по проекту того же В. Б. Орлова и С. Н. Бобылева. Первоначально аскетически примитивный фасад дома архитекторы сумели оживить с помощью простых декоративных деталей. Их работа может рассматриваться в качестве образца перехода от ортодоксального конструктивизма к постконструктивизму.
К этому времени проезд Дангауэровской слободы стал частью Авиамоторной улицы. Это название объясняется тем, что близ ее начала, на 1-й Синичкиной улице, на рубеже 30-х годов планировалось строительство Центрального института авиационного моторостроения[70].
Корпуса А и Б, близкие по своему архитектурному решению и имеющие общего автора, неплохо согласовывались и по первоначальному замыслу должны были стать элементами одного крупного сооружения. Дело в том, что корпус А изначально проектировался более длинным – три ризалита соединялись двумя
