убийство Тео ван Гога и жестокое нападение на лектора института Карстена Нибура при Копенгагенском университете осенью 2004 года. По словам потерпевшего, неподалеку от парка развлечений Тиволи его подкараулили трое молодых мусульман, избили на заднем сиденье автомобиля и с угрозами потребовали больше не цитировать стихи из Корана на лекциях в университете.
"Посовещавшись с женой, я решил выполнить работу анонимно, поскольку боялся за себя и свою семью. Мой выбор казался нелепым и предвзятым. Не все понимали, почему я счел необходимым так подстраховаться. Коллеги, с которыми я это обсудил, высказались определенно. Одни назвали мои опасения смехотворными. Другие утверждали, что художников-иллюстраторов будут считать трусами. Третьи одобрили мое решение, посоветовав даже отказаться от работы до того, как ее результаты "проверят иммигрантов на прочность". Сам я считаю, что в обществе иммигранты часто подвергаются неоправданному давлению. Но у нас, на Западе, есть традиция иллюстрировать книги для детей и молодежи рисунками героев и негодяев, главных и второстепенных персонажей, и было бы несправедливо менять наши обычаи".
Иллюстратор также подтвердил слова Коре Блюитгена, что три художника отказались от этого задания, опасаясь негативной реакции. Опасалась ее и Нанна Гюлденкерне из издательства "Хест & Сен", выпустившего книгу Блюитгена. Всего опросили пять-семь человек. Никто из трех отказавшихся художников никогда публично не выступал по этому вопросу. Был еще один иллюстратор, который взялся за работу, также потребовав анонимности, но, несмотря на все рекомендации Коре Блюитгена, фактически подчинился запрету на изображение пророка, нарисовав его со спины, чтобы никто не видел лица Мухаммеда.
"Когда он показал свою работу, мы увидели, что, вопреки договоренности, на всех пятнадцати рисунках Мухаммед обращен спиной к зрителям, поэтому было решено сделать все заново. До того как этот художник, получив гарантии анонимности, взялся за работу, один от нее уже отказался", — объяснил Коре Блюитген. По его словам, первый иллюстратор специально наводил справки, можно ли изображать пророка. В центре изучения Ближнего Востока при Южнодатском университете в Оденсе ему ответили, что для датчанина такая работа не представляет опасности. Однако в последний момент он струсил.
Парадоксально, но один из имамов, которые впоследствии обрушились с критикой на "Юлландс-Постен", заявил, что запрет на изображение Мухаммеда не действует в отношении немусульман. "Как мусульмане мы не можем вмешиваться в дела других народов", — сказал Абдул Вахид Педерсен газете "Информашон" в сентябре 2005 года.
В январе 2005 года, когда биография Мухаммеда, написанная Блюитгеном, готовилась к публикации, верстальщик и работники типографии также пожелали остаться анонимными. Более того, датские издательства отказались от переиздания книги, поэтому ее пришлось печатать за границей.
Несмотря на достаточное количество материалов в деле о биографии пророка Мухаммеда, подтверждающих факт самоцензуры, в "Юлландс-Постен" медлили с публикацией рисунков. За это время обнаружилось множество других фактов, убедивших меня и главного редактора Йорна Миккельсена в необходимости придать огласку этой истории.
Юморист Франк Вэм уже признался, что, впечатленный насильственными действиями исламских радикалов, хорошенько думает, прежде чем перейти границы дозволенного в отношении мусульман, в отличие от других социальных групп и тем.
В 2004 году должен был выйти в переводе на европейские языки сборник эссе о положении женщины в исламском обществе "Де маагденкои". Переводчики и сотрудники издательств, причастные к выпуску этой книги, тоже опасались за свою жизнь, поскольку ее автору Айаан Хирси Али, проживающей в Нидерландах женщине-политику сомалийского происхождения, неоднократно угрожали физической расправой. Под заголовком "Я обвиняю" книгу отправили в издательство "Юлландс-Постен Форлаг" осенью 2005 года. По словам агента писательницы, многие европейские переводчики не хотели, чтобы их имена фигурировали в книге Айаан Хирси Али, которая была вынуждена жить под круглосуточным наблюдением телохранителя, скрывая свой адрес. Из финского издания, переводчик которого также пожелал остаться анонимным, без разрешения автора убрали спорное высказывание о мусульманском пророке, которого Айаан Хирси Али в одном из интервью охарактеризовала как "тирана" и "извращенца".
Еще один пример самоцензуры, упомянутый в начале моей вводной статьи к рисункам, — эпизод в лондонской художественной галерее "Тейт" в середине сентября 2005 года, подробности которого можно узнать из британских СМИ. Восьмидесятичетырехлетний Джон Лэтэм, ключевая фигура британского концептуального искусства, открыл небольшую ретроспективную выставку, на которой среди прочих экспонатов демонстрировалась композиция "Бог велик". Она представляет собой толстую стеклянную пластину, в которую вставлены надорванные экземпляры Библии, Талмуда и Корана. Композиция стала реакцией на события первой войны в Персидском заливе в 1991 году. По словам Лэтэма, своей композицией в виде прозрачного застывшего стекла с "вырастающими" из него священными книгами он хотел показать, что у всех религий один источник. Написанные тексты уязвимы, а использование мировыми религиозными организациями слова "Бог", как считал Лэтэм, полно предрассудков. "Письменные материалы спорны и при неосторожном обращении могут вызвать враждебность, — сказал он в одном из интервью в декабре 2004 года. — Такие произведения искусства, как композиция "Бог велик", призваны показать, что основа любой теологии — некий источник, откуда почерпнуты все религиозные догматы, если говорить об их физической сути, или же откуда они исходят, если говорить об их духовном восприятии. Как правило, народам знаком тот источник, с которым они каким-то образом соприкасались, и поэтому его называют "Аллах", "Бог" или "Иегова". Данный феномен должен утратить свои сектантские признаки".
И Джон Лэтэм, и куратор выставки в галерее "Тейт" считали, что это произведение следует разместить в центре экспозиции. Но директор музея Стивен Дюкар перед началом выставки все же распорядился убрать композицию. К такому решению он пришел после консультаций со специалистами по исламу,
