разного этнического происхождения, исповедующие ислам, католичество и протестантизм. Его дочь некоторое время была членом движения "Харе Кришна". Художник скептически относится лишь к тем, кого называет "бюрократами от веры". "Говорят, что Бог создал людей по своему образу и подобию. Я же считаю, что все происходит совершенно наоборот. Человек создает Бога по своему образу, поскольку, когда насилие совершается во имя религии, у "бюрократов от веры" появляется возможность пересмотреть догмы, которые его оправдывают. Так поступили священники в нашей религии, лютеранском христианстве. Никто больше не сжигает ведьм на костре и не убивает еретиков. Я надеюсь, что имамы и мусульманские ученые сделают то же самое и политические режимы исламского мира не будут злоупотреблять религией в интересах узкого круга лиц. К сожалению, ход этого дела подтверждает мое представление о том, к чему может привести религия в своем худшем выражении".
Затем Курт Вестергор вернулся к разговору о своем детстве, о вреде, нанесенном психике религиозным угнетением. Для него бунт культурного радикализма против религии, ее сексуальной морали и самоцензуры стал путем к личному освобождению, повлияв также на его общественные взгляды и политическую позицию. Он соотносил себя с Поулем Хеннингсеном, который вел борьбу против подавляющих своей властью авторитетов сразу на несколько фронтов: за свободу женщин, детей, сексуальных отношений, рабочих, языка и личности. Как и Хеннингсен, свою деятельность Курт направил против "отвратительной способности человека приспосабливаться" — эту формулировку, прочно засевшую в памяти художника, он понимал как критику людей, проявляющих это качество, то есть слишком часто закрывающих глаза на несправедливость и редко выступающих против нарушений чьей-то свободы.
Именно так неоднократно поступали датская пресса и правительство в тридцатых годах, после того как в январе 1933 года в Германии пришел к власти Адольф Гитлер и нацистский режим начал оказывать давление на соседние страны. Дания стала свидетельницей многих карикатурных скандалов, аналогичных нынешним попыткам авторитарных режимов и тоталитарных движений запретить карикатуры на пророка Мухаммеда. Первое такое дело развернулось вокруг кумира Вестергора иллюстратора Ханса Бендикса, который в 1933 году вместе с общественным полемистом и дизайнером Поулем Хеннингсеном и другими критиками гитлеровского режима начал издавать первый антинацистский журнал "Онехуллет" [11] на датском языке.
В главной статье первого номера, посвященного критике нацистских духовных ценностей, Ханс Бендикс обращался к запуганным СМИ, отказывавшимся предоставлять место для острых высказываний на страницах своих газет: "Слишком многие представители скандинавской прессы позволили парализовать себя страху перед германскими властями. Неосторожные слова могли повредить межгосударственным соглашениям, торговле деревом, сталью, рыболовной продукцией, крупным рогатым скотом — как будто в нынешней экономической ситуации нацисты дадут привезти в страну из-за границы хотя бы щепку, рыбью кость или коровью голову, если только Германия не будет в этом остро нуждаться".
Ханс Бендикс считал, что антифашисты зашли слишком далеко в попытках умиротворить агрессивную Германию. "Немецкие антифашисты попросили своих партийных соратников в Скандинавии не вредить им статьями, критикующими германское правительство. Мы зашли слишком далеко, пытаясь избежать преследований и унижений, и все это для того, чтобы только остаться в живых после бойни в концлагерях", — сказал он, имея в виду Дахау и другие лагеря смерти. Весной 1933 года режим уже начал отправлять своих политических противников, особенно коммунистов и социал-демократов, в концлагеря, где в начале правления нацизма оставалось еще немного евреев.
Кроме того, Бендикс порицал тех, кто оправдывал свое пассивное отношение к событиям в Германии невозможностью вмешиваться во внутренние дела другой страны. "Государственные границы не могут быть препятствием для зашиты прав человека и справедливости, поэтому никто не имеет права ссылаться на трусливые и глупые отговорки, что каждая страна должна иметь право самостоятельно решать свои проблемы без внешнего вмешательства".
В то время такая точка зрения воспринималась неоднозначно или отвергалась прессой, принимавшей различие между внутри- и внешнеполитической свободой слова как данность. Необходимо было следить за словами, когда речь заходила о ситуации в мире, особенно о режимах и идеях, угрожавших огнем и мечом таким маленьким странам, как Дания, если они не будут вести себя правильно. Подобные взгляды, вполне соответствовавшие тогдашней политике нейтралитета, были популярны и во время карикатурного скандала. Их разделяли не только трое бывших министров иностранных дел Дании, показавшие своим неуправляемым гражданам образцы закулисной дипломатии, но и так называемый министр иностранных дел ЕС Хавьер Солана. Он отправился на Ближний Восток, где, подобно Невиллу Чемберлену, заверял авторитарные режимы, что ситуация с публикацией в газете "Юлландс-Постен" карикатур никогда больше не повторится и что теперь может воцариться мир. Хотел бы я знать, кто дал ему мандат говорить это от имени всех граждан стран Евросоюза?
В журнале "Онехуллет" регулярно публиковались сатирические рисунки и карикатуры, которые высмеивали Гитлера, нацизм и его последователей. В статье под названием "Ты сам нацист", напечатанной в первом номере, Поуль Хеннингсен беспощадно обрушивался на датскую интеллектуальную элиту, поддержавшую сожжение книг в Берлине весной 1933 года. Его возмущало, что люди, называвшие себя свободомыслящими, всего лишь пожимали плечами, в то время как драгоценные книги превращались в дым. "Тем самым, — говорил Хеннингсен, — они оказывали непосредственную поддержку антисемитизму, которым беззастенчиво оправдывали сожжение книг. И эти же люди искренне радовались тому, что в пепел обращались книги с некоторыми элементами эротики".
По словам Хеннингсена, общее настроение либеральных кругов выразил литературный критик и журналист Хеннинг Кехлер в газете "Берлинске Тидене": "Цензура и запреты национал-социализма вычистили всю эту кучу навоза. Они одним ударом покончили со скандалом, который постоянно
