По словам Снайдера, Украина и Белоруссия в те годы "стали сердцем европейской тьмы". Эти страны подверглись советским репрессиям в 1930-х и немецким — в первую половину 1940-х. Из 5,7 миллиона евреев, погибших во время Холокоста, 4 миллиона до войны были советскими и польскими гражданами. Войска Гитлера в период с 1941 по 1944 год превратили Белоруссию в самое опасное место на земле. Половину белорусского населения убили или депортировали. Через такое не проходила ни одна европейская страна. Ужасы войны в Белоруссии показал Элем Климов в своем выдающемся фильме "Иди и смотри" (1985), поражающем зрителя кадрами массовых убийств, осуществлявшихся нацистами, и рассказом о том, сколько местное движение сопротивления сделало для победы над Гитлером. По мнению Снайдера, европейцам следует узнать, что Белоруссии была уготована судьба "граунд зироу" (буквально — "нулевой отметки") нацистских массовых убийств.
"Обычно Освенцим рассматривают как всеобъемлющий символ массового убийства людей, но фактически с него только начинается наше знание, это лишь намек на правдивое описание истории, которое пока еще ждет своего часа", — считает Снайдер. Он обратил внимание, что мотивацией нацистов и коммунистов при совершении массовых убийств мог быть трезвый экономический расчет. Но эту сторону явления общество словно не замечает, подсознательно отрицая возможность рассматривать причины массовых убийств с рациональной точки зрения.
"И нацистская Германия, и СССР шли по пути экономического самообеспечения. Германия желала уравновесить свою промышленность созданием аграрной утопии на востоке, Советский Союз хотел преодолеть свою экономическую отсталость и аграрный статус посредством быстрой индустриализации и урбанизации. Оба режима стремились к установлению экономической автаркии в большой империи и искали пути распространения влияния на Восточную Европу. Они рассматривали Польшу как "заблуждение истории", но Украину с ее богатыми землями им ничто не могло заменить. Они считали различные социальные группы своими врагами, стоящими на пути реализации их планов, хотя в Советском Союзе не было аналога планам германского руководства по полному уничтожению евреев. Главную роль играла идеология, которая помимо легитимизации массовых убийств включала особое видение экономического развития. Недостаток ресурсов, особенно продуктов питания, вынудил оба режима внести массовое уничтожение людей в план своего экономического развития, — говорит Снайдер. И делает вывод: — Общий политический урок, который необходимо извлечь из истории массовых убийств: нужно опасаться того, что можно назвать "привилегированным развитием", — попытки государства осуществить экономическую экспансию, сопровождаемую человеческими жертвами, смерть которых положена в основу благосостояния страны. Нельзя исключать, что гибель одной социальной группы окажется выгодной другой или по меньшей мере будет так восприниматься. "Привилегированное развитие" — особая форма политики, которую Европе пришлось пережить и через которую, возможно, придется пройти снова. Единственным полноценным решением может быть лишь обязательное этическое отношение к индивиду, когда его жизнь ценнее его смерти, и только в этом случае подобную схему невозможно будет воплотить".
Между ограничениями свободы слова в США и в Европе есть принципиальная разница. В отличие от государств Старого Света, в США нет законов, запрещающих "язык вражды". На протяжении всего XX века постепенно расширялись границы того, о чем в США можно говорить, не подвергаясь судебному преследованию. Интерпретация американским верховным судом первой поправки к конституции, защищающей свободу слова и религии, а также отделяющей церковь от государства, становится все более и более либеральной. Взгляд судебной системы на свободу слова характеризуется двумя явлениями. Во-первых, американцы традиционно избегают как-либо влиять на содержание высказываний независимо от того, насколько уничижительными и оскорбительными они являются. Государственная власть не вмешивается в содержание того, что говорят граждане страны. Во-вторых, суды особенно внимательны к последствиям сказанного, если им предстоит определить, требует ли выражение чьего-то мнения защиты закона. Даже подстрекательство к насилию и угрозы подлежат наказанию далеко не всегда, а только если есть риск, что за угрозами последует их непосредственное выполнение. В Европе к этой проблеме относятся иначе.
Свобода слова в США обладает особым статусом, тогда как в Европе она приравнена к другим правам человека. Это означает, что другие права, например право избежать оскорблений того или иного рода, в некоторых случаях оказываются приоритетнее защиты свободы слова. В Западной Европе это относится в первую очередь к Германии, где право на достоинство ставится выше свободы слова, поэтому там на нее есть ряд ограничений. Например, художники и СМИ могут быть наказаны за публикацию карикатур, изображающих политиков в виде животных. Кроме того, Германии удалось пролоббировать на уровне ЕС рамочные решения, обязывающие европейские страны принять новые законы против "языка вражды". В результате свобода слова в Европе ценится гораздо меньше, чем в США.
Различие между двумя континентами наглядно продемонстрировали еще несколько примеров последних лет. В июле 2007 года четырех британских мусульман приговорили к длительным срокам тюремного заключения за разжигание расизма и призыв к убийствам во время демонстраций против "карикатур на пророка Мухаммеда" перед зданием датского посольства в Лондоне 3 февраля 2006 года. Один из осужденных был в поясе, напоминающем "пояс смертника", другие несли плакаты с призывами к убийству оскорбителей ислама, что видно на фотографиях, опубликованных прессой. Американский суд вряд ли вынес бы обвинительный приговор этим мусульманам, поскольку они не предъявили конкретной угрозы никому из причастных к публикации карикатур, однако в Европе это все же произошло.
Другой случай. В октябре 2008 года Европейский суд по правам человека отклонил жалобу французского карикатуриста Дени Леруа. Шестью годами раньше его осудили за восхваление террора, после того как баскская газета "Экаитза" 13 сентября 2001 года опубликовала его рисунок теракта против нью-йоркских башен-близнецов с надписью "Мы все об этом мечтали, а "Хамас" это сделал". С точки зрения американцев, подобное высказывание крайне оскорбительно, однако в США оно едва ли привело бы к судебному процессу и вынесению вердикта. В задачи суда не входит контролировать даже самые
