– Вот грек, у которого в жилах течет правильная кровь, – пробормотал папаша Стаке. – Если стану адмиралом, назначу его капитаном галеры. Вперед, ребята!
Шлюпка снова осторожно двинулась к темным очертаниям шебеки, которая, казалось, дремала посреди бухты.
Похоже, турки, дав выстрел из кулеврины, отправились спать. С палубы шебеки не доносилось ни единого звука. Только, когда судно качала волна прибоя, штурвал поскрипывал на петлях, заржавевших от морской соли.
Папаша Стаке прислушивался к шуму волн, разбивающихся о торчащие из воды острые скалы.
Вести тяжелую шлюпку между таких препятствий, которые к тому же были еле различимы во мраке, – дело нелегкое.
Но тем не менее они прошли уже около кабельтова. И вдруг старик глухо вскрикнул.
– Что случилось, папаша Стаке? – спросила герцогиня.
– Видите там, в воде, светящуюся точку?
– Это какая-нибудь фосфоресцирующая рыба?
– Нет, синьора.
– Тогда что же?
– Что-то плоское, а может, скорлупа ореха, и в нее вставлен огарок свечи.
– Кто же ее зажег?
– Несомненно, турки, синьора.
– И что это значит?
– Эти канальи хотят, чтобы мы себя обнаружили. Но я не такой дурак, чтобы подплыть к огоньку, дать им заметить шлюпку и получить вместо приветствия заряд из кулеврины. Хитрецы наверняка не спят и только и ждут, чтобы мы как-нибудь себя обнаружили. Что ж, Магомет им в помощь! Эх! Не может же этот негодяй быть способным на все хитрости сразу. Ребята, пригнись! Мы у цели. Готовься к абордажу!
Герцогиня, Эль-Кадур и Перпиньяно вытащили из ножен ятаганы и сабли.
Они были уже шагах в тридцати от маленькой шебеки, и, похоже, стража не заметила две подплывающие шлюпки.
Папаша Стаке мощным рывком бросил шлюпку вперед и быстрым движением румпеля вплотную подогнал ее к правому борту шебеки. Ухватиться за фальшборт, оседлать его и спрыгнуть на палубу было секундным делом.
Часовой, стоявший у кабестана, увидел, как на судно проник какой-то чужак, бросился вперед и крикнул:
– Тревога!
Железный кулак помощника капитана, настоящая палица, с глухим стуком опустился ему на голову.
Турок свалился замертво, но его крик услышали.
С полуюта выскочил с саблей наголо капитан шебеки.
– Мусульманский пес! – хладнокровно рявкнул папаша Стаке, наставив на него пистолет с зажженным фитилем. – Предупреждаю: дернешься – пристрелю, как зайца. Бросай оружие!
Капитан, молодой турок лет двадцати пяти, был настолько ошарашен неожиданным вторжением и прозвучавшей угрозой, что на несколько мгновений потерял дар речи.
Между тем Капитан Темпеста, Перпиньяно, Эль-Кадур и греки, оставив весла и взяв аркебузы, воспользовались коротким замешательством, чтобы проникнуть на судно и наставить оружие на экипаж, который с громкими криками и руганью вылезал из маленькой носовой каюты.
Капитан Темпеста, с саблей наголо, тотчас же бросился на капитана шебеки, готовясь нанести ему смертельный удар.
– Вы слышали, что сказал этот человек? – крикнул он.
– Кто вы такие? – обрел наконец дар речи турок.
Вместо ответа герцогиня повернулась к Перпиньяно:
– Наступайте на экипаж. Если не бросят оружие – стреляйте!
Потом, пристально глядя на капитана и насмешливо отдав ему честь, сказала:
– Я капитан христиан, и я требую, чтобы вы сдались, если хотите спасти свою жизнь и жизнь ваших людей.
– Христиане! – крикнул капитан и попытался отскочить назад, увертываясь от направленного на него пистолета папаши Стаке.
Но старик прекрасно все видел и быстро схватил его за камзол:
– Э, нет, приятель, уйти от такой старой морской акулы, как я, никакой Магомет тебе не поможет. А попытаешься сбежать – я тебе подарю очень жесткую конфетку, и она тебя отправит прямиком к гуриям твоего рая, если, конечно, ты их там найдешь.
– Вы что же, думаете, турок сдастся христианам? – крикнул капитан шебеки. – Убирайтесь вон, или я велю вас побить, как собак!
– И кто же это нас побьет?
– Али-паша.
