– Стреляйте, капитан, – прошептал бретонец, – и отправьте в ад эту краснорожую образину!
Корсар, не имея намерения перегораживать проход, наставил на ирландца дуло пистолета:
– Я мог бы пристрелить вас, как пса. Здесь так тесно, что вы не сумели бы этому воспрепятствовать. Желаете поговорить?
– Что за собачья жизнь!
– Хватит плакаться. Она не станет лучше, если я нашпигую вас свинцом. Тогда вам и сам дьявол не поможет.
Ирландец не отвечал. Лицо его побледнело и подергивалось от гнева, глаза зловеще блестели. Он лишь выставил вперед фонарь, чтобы лучше разглядеть противника.
– Желаете поговорить? – стоял на своем Маклеллан. – Ваша жизнь в моих руках. Нас разделяют всего два шага. Стоит мне пожелать, и ваша голова разлетится, как переспелая тыква.
– Попробуй только протянуть ко мне руку, и я пристрелю тебя, каналья!
– Я не один здесь, друг мой, – отвечал Корсар. – Пули моих товарищей достанут вас и из-за мертвого тела.
– Сколько вас?
– Сотня.
– Тогда я покойник.
– На вашем месте я бы помолился.
– Я бы, пожалуй, вспомнил какую-нибудь молитву, будь со мной бутылочка виски, – отвечал ирландец.
– Так попросите о ней дьявола.
– Если вы меня пристрелите, вам ни на шаг не продвинуться вперед.
– Знаю, поэтому предлагаю сделку. Да смотрите не пытайтесь вытащить пистолет, потому что я тут же прострелю вам черепушку.
Ирландец грязно выругался.
– Хорошо, пока что сила на вашей стороне. Чего вам нужно?
– Отползайте к каземату.
– Это будет нелегко. Ползти вперед еще куда ни шло, но пятиться?
– Мы не спешим, – заверил Корсар. – Ползите, или я продырявлю вам шкуру!
– Повторяю: это невозможно.
Сэр Уильям вырвал из рук ирландца фонарь, разжег свой, не теряя упрямца из виду, наставил ему в лоб пистолет и угрожающе произнес:
– Ползи назад, или я тебе мозги вышибу!
Солдат, поняв, что спорить не время, с усилием попятился, не переставая сыпать проклятиями.
– А говорил, не можешь! – сказал Корсар.
– Я себе так всю поясницу расшибу, – пыхтел ирландец.
– Я сказал: назад!
– Разрази меня гром! – воскликнул Каменная Башка, начиная терять терпение. – Всадите пулю в рожу этому упрямцу! Из-за него мы все здесь задохнемся! Я больше не могу.
– Назад, негодяй! – повторил Маклеллан.
Ирландец начал отползать, фыркая, отдуваясь и отчаянно извиваясь всем телом. Видя перед собой пистолет Корсара, бедолага предпринимал отчаянные усилия, чтобы вернуться в заминированную камеру под казематами.
Спустя пять минут, показавшихся вечностью, ирландец начал двигаться быстрее. Наконец он достиг камеры.
Заметив, что солдат стал двигаться проворнее, баронет рванул его к себе:
– Не смей вставать, пока я не скажу! И попробуй только пошевелить рукой. Мне не нужны неприятные сюрпризы. Одно подозрительное движение – и я стреляю!
– Я обещал вам, что не буду сопротивляться, – буркнул ирландец.
– Что-то слабо верится.
– Клянусь святым Патриком, небесным покровителем Ирландии.
– Ну да, и папой римским вдобавок! Все вы, ирландцы, паписты, верно? Кончайте его! – взревел Каменная Башка.
– Ты слышал, что сказал мой лейтенант? А позади него еще сотня солдат, сгорающих от желания выбраться из этой тесноты, – сообщил баронет.
– Да если хотите, я хоть хвостом дьявола поклянусь!
– Это бы тебе больше подошло, – проворчал Каменная Башка. – Я куда больше христианин, чем этот пьянчуга, ведь бретонские священники – воистину наши пастыри. Пошевеливайся! Всыпьте ему хорошенько, капитан!
Вовсе не собираясь следовать совету боцмана, баронет тем не менее неотрывно следил за каждым движением ирландца, готовый при малейшем
