было что-то и от замка, и от крепости. Над ним возносилась пятиугольная башня высотой метров двадцать, ощерившаяся амбразурами и бойницами.
– А вот и Оксфорд-мэншн! – остановившись, провозгласил Каменная Башка. – Ну что, идем на приступ, мой капитан?
Обойдя нелепое строение, Маклеллан принялся разглядывать его, словно чувствуя, что где-то за угрюмыми стенами томится леди Мэри Уэнтворт.
– Вот что, Каменная Башка, – произнес он немного погодя, – угости-ка ты выпивкой какого-нибудь малого из тех, что стоят здесь в карауле.
– Попотчевать его каким-нибудь славным винцом из погреба нашего трактирщика? Будет исполнено, мой капитан! – встал навытяжку бретонец. – Моряк солдату первый друг, особенно когда подносит стаканчик.
– А ты поставь ему бутылочку у нашего хозяина.
– А завтрак?
– Хоть два, если пожелаешь. Вот, возьми деньги.
– Что вы, капитан! У меня и самого кое-что имеется.
– Бери деньги и не возражай.
– Если это приказ, то я повинуюсь, – отвечал бретонец, протягивая похожую на лопату ладонь. – Взять на абордаж солдата? Плевое это дело для моряка, всегда готового идти на приступ. Опрокину со служивым по стаканчику можжевеловой водки, и будет он у меня с руки есть. Положитесь на старика, сэр Уильям. А ты, Малыш Флокко, крутись неподалеку. Подгребешь ко мне чуть позже.
– Понял, – кивнул марсовой.
– Будь готов заказать плотный завтрак у лупоглазого дурня.
– Слушаюсь, командир!
– Как ты сказал? Командир?
– Во имя всех бретонских простофиль! Командуешь ты почище адмирала!
– И тебе того же советую! Пойдем к нашей рыбке! Наживка у нас объеденье!
– Еще бы! Бутылочка и сытный завтрак на крючке!
– Который и ты будешь уплетать, мошенник!
– А то!
Раскурив свою почтенную трубку и засунув руки в карманы, Каменная Башка направился к входу в Оксфорд-мэншн, а сэр Уильям и Малыш Флокко остались бродить неподалеку.
Тем временем навстречу боцману шел капрал Пятого Гессенского полка с небольшим холщовым мешком за плечами. Изображая праздного гуляку, который от нечего делать таращится в небо, Каменная Башка словно бы по неловкости налетел на солдата.
– Herrgott! Коспоти! – воскликнул немец.
– Что, простите? – изобразил недоумение боцман, выпустив клуб дыма в лицо капралу.
– Фи што, пьян?
– Пьяный моряк? Дорогуша, да моряк может осушить целый трюм джина, а потом взобраться по мачте до самых бом-брамселей.
Наемник с подозрением уставился на бретонца.
– Не веришь? Хочешь меня испытать? – спросил тот. – Выпивку ставлю я.
– Herrgott! Фи шелаете платить? Фещно этот флотский погаче пехоты. Шелаешь платить за меня, приятель?
– Так точно, приятель!
– Но ты не есть немец.
– Все немцы мне близкая родня, а потому я могу позволить себе пригласить тебя выпить. Разве не так, братишка?
– Ja, ja, кароши пратишка. Куда пойти?
– Как! Ты разве не знаешь хозяина таверны, где на вывеске тридцать рогов?
– Тритцать рохоф?
– Ну да, бизоньих.
– A, ja, ja. Рохоф!
– Пошли, приятель. – Каменная Башка снова пустил немцу в нос клуб ядреного дыма и подхватил его под руку со словами: – Пускай эти проклятые американцы хоть весь город забросают своими снарядами. Наши бутылочки им не расколоть! Верно, приятель?
– Ja, ja!
– Вот и чудно! А что у тебя там в мешке?
– Сальный сфещи.
– Несешь к какому-нибудь укреплению?
Немец в недоумении воззрился на новоявленного друга.
