Врач пощупал пульс Чмыря.
— Тут уж никто не поможет, — сказал он. — Прекрасная смерть — упал, и нет…
— И нет еще одного свидетеля, — пробурчал полковник. — Или преступника…
В комнате сидела на кровати толстая женщина.
— Вы супруга Мирона Юлиановича Чмыря? — спросил полковник.
Женщина не отвечала, только смотрела полными ужаса глазами. Левицкий повторил вопрос — лишь тогда кивнула.
— Вот ордер на обыск, — подал ей бумагу. Приказал сотруднику: — Пригласите понятых.
Понятые — соседи Чмыря — поднялись на веранду, с любопытством заглядывали в комнату. Жена Чмыря сидела неподвижно, не сводя глаз с полковника. Тот принялся расспрашивать:
— Жил у вас в последнее время Модест Сливинский?
— Пан Модест… фамилию мне не говорил.
— Где он?
— Только что ушел…
— С вещами?
— Взял только чемодан. Саквояж остался вон там, — показала на дверь кладовки.
— Проверьте… — приказал полковник оперативникам. Спросил у хозяйки: — Кто был со Сливинским?
Женщина несколько секунд молчала — обдумывала ответ.
— Жена.
— Фамилия?
— Не знаю. Называли Ядзей.
— Где она?
Женщина пожала плечами, отвела глаза:
— Уехала куда–то.
— Когда?
— Три дня назад.
Теперь отвечала быстро. Вдруг уголки губ у нее опустились, и она нервно задвигалась на кровати. На пороге кладовки стоял оперативник с саквояжем и черным чемоданом. Положил их на стол. Полковник откинул крышку чемодана. Платья, ночные рубашки, чулки и другие предметы дамского туалета… Искоса посмотрел на жену Чмыря — такое платье вряд ли полезет на нее.
— Ядзины вещи? — спросил он.
Женщина отодвинулась на край кровати.
— Впервые вижу, — ответила уверенно, но полковник понял, что лжет. — Может, забыла?
Левицкий подумал, что Ядзя бросила бы чемодан только в двух случаях: если бы убежала от Сливинского или, наоборот, скрылась вместе с ним. Второй вариант был маловероятен — вряд ли такой старый волк, как Сливинский, взял бы ее с собой теперь, когда земля начала гореть под его ногами. Сбежать Ядзя, конечно, могла, но зачем? Ехала ведь сюда по своей воле… Вдруг Левицкий вспомнил, как у жены Чмыря опустились уголки губ, когда она увидела Ядзин чемодан. Подозвал оперативника, что–то сказал ему на ухо и взялся за саквояж. Так и знал: ничего не стоящие вещи… Пижама, носки, сорочки, галстуки, белье, дорожная куртка. Прощупал карманы куртки и, еще не веря в удачу, вытащил удостоверение на имя агронома Станислава Пилиповича Секача.
— Где Заремба? — выбежал он на веранду. Оперативник кивнул на кусты смородины, за которыми что–то разглядывал на земле Заремба. — Евген Степанович, можно вас на минутку?
Заремба вылез из–за кустов.
— Там такое свинство собачье… — начал он.
Но Левицкий не дал договорить и раскрыл удостоверение:
— Он?
— Он, голубчик…
— Вот и будем иметь фото! — сказал Левицкий так, словно уже держал Сливинского за руку. Заремба иронически посмотрел на него, и полковник смутился. — Все же легче, — пояснил он. Передал удостоверение оперативнику: — Немедленно размножить!
— Да вот что, — наконец смог вставить слово Заремба, — за смородиной свежевыкопанная яма. Надо бы посмотреть…
Двое оперативников быстро откинули землю и вытащили тело Ядзи, завернутое в простыню. Полковник приказал привести хозяйку. Увидев, что труп найден, хозяйка вцепилась обеими руками в перила и заголосила:
