необходимое.
Элизабет мимолетно улыбнулась, вспоминая о Фелисити, душевный покой которой зависел от того, сможет ли она захватить с собой в путешествие достаточно багажа. Как у нее сложилась судьба за эти последние недели? Элизабет волновалась и за кузину, но страх за судьбу Дункана был сильнее всего. Все же в душе Элизабет жила уверенность, что Фелисити выздоровела после ранения, каким бы серьезным оно ни было. Удалось ли ей, несмотря на военные действия, добраться до Никласа?
Элизабет склонилась над Джонни. Тот свернулся в своем гамаке, словно спящий щенок, подложив руку под голову с кудрявыми волосами. Его губы слегка шевелились во сне. Казалось, ему снилось что-то увлекательное. Элизабет нежно поцеловала мальчика в лоб и перешла к колыбельке. Женщина отодвинула в сторону москитную сетку и взглянула на Фейт. Малышка лежала на животе, подогнув под себя ножки; ее попа торчала вверх. Джонни тоже часто так спал, будто маленький жук.
Элизабет ощутила горячую любовь. Она с трудом удержалась от соблазна вытащить дочку из колыбельки и прижать ее к себе, чтобы почувствовать ее тепло и близость. Вместо этого Элизабет нежно погладила девочку по щеке кончиками пальцев и вздохнула, когда маленькая ручка выскользнула из-под тельца. Фейт с довольным чмоканьем принялась сосать большой палец. Эта привычка появилась у малышки с тех пор, как ушла Цена, а молока Элизабет было недостаточно, чтобы досыта накормить дочь. Новая кормилица – смирная упитанная негритянка по имени Клаудина, которая выкормила уже многих
В последний раз взглянув на детей, Элизабет вышла из комнаты и отправилась на террасу, где мужчины курили сигары, облокотившись на парапет, и говорили о плантаторском хозяйстве. Элизабет вновь заметила, как похожи между собой Уильям и Анри, и не только внешне. Они могли бы сойти за братьев. Уильям был на несколько лет младше и на полголовы выше Анри, но манера разговора, жесты и высказывания… Мужчины так увлеклись беседой, что заметили Элизабет лишь тогда, когда она встала у перил рядом с Уильямом.
– Захотелось немного подышать свежим воздухом? – спросил он.
Уильям быстро переложил сигару из левой руки в правую, чтобы не дымить женщине в лицо. Элизабет лишь едва заметно кивнула. Ей не хотелось разговаривать. Уильям заметил это и оставил ее в покое. Элизабет и раньше замечала, как удивительно он чувствует ее настроение. Никто не вел себя с таким сочувствием и вежливостью, как он. Уильям был типичнейшим джентльменом. Элизабет прекрасно знала, как много у него работы в Саммер-хилл. Несмотря на это он все бросил и сел на первое попавшееся судно, хозяин которого наверняка заломил огромную цену за то, чтобы отвезти Уильяма на Антильские острова. Снова этот человек не пожалел ни денег, ни усилий, чтобы помочь ей, и глубоко в душе Элизабет догадывалась, что им движет не только готовность подставить плечо.
Она глубоко вздохнула, сама того не желая, и ухватилась обеими руками за парапет. Женщина вдруг почувствовала, что держаться нужно крепко: тоскуя, она охотно оперлась бы на Уильяма. Элизабет вспомнила об объятиях сегодня на пляже. В те мимолетные драгоценные мгновения она почувствовала уверенность и защиту.
Ее охватила болезненная тоска по Дункану. Тоска по проникновенной близости, которую она ощущала в его объятиях. Обнимая ее, он давал ей больше, чем уверенность, – Элизабет чувствовала себя намного сильнее, иногда даже непобедимой. Словно она могла добиться всего, только бы он был рядом. Элизабет отдала бы все на свете, лишь бы муж снова обнял ее!
– С тобой все в порядке? – спросил Уильям.
Она молча кивнула и взглянула на звездное небо. Великолепное разнообразие звезд раскинулось на небосводе. Они мерцали, словно бриллианты на черном бархате. Снова повернувшись к мужчинам, женщина заметила, что Анри тактично удалился, давая им с Уильямом возможность поговорить с глазу на глаз. До этого момента они еще не произнесли ни одного слова наедине.
Элизабет глубоко вдохнула, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. В тот же миг она разрыдалась, словно напряжение, которое копилось последние часы, наконец достигло предела и отняло у нее последние силы. Женщина почувствовала себя слабой и покинутой, беспомощной, словно ребенок, которому велели плыть по глубокому и зловещему морю. Она не знала, сможет ли это сделать. Стоит ли пытаться или же лучше сразу идти ко дну. Еще никогда в жизни она не ощущала себя такой одинокой.
Уильям уверенно обнял ее. Ни его, ни Элизабет не волновало, что подумает о такой близости чета Перье. В этот момент Уильям был просто человеком, сочувствия которого отчаянно желала сейчас Элизабет.
Он крепко прижал ее к себе и снова и снова стал гладить по затылку. Так же делал отец Элизабет, когда более пяти лет назад они хоронили ее сестру Джейн и ребенка, умерших в один день. А за несколько месяцев до этого они похоронили другую сестру, брата и мать Элизабет. Болезни и несчастные случаи забрали бoльшую часть их семьи. Сначала Элизабет считала, что когда-нибудь ее душа очерствеет и привыкнет к боли и больше не будет слез. Но, когда умерла еще и Джейн с новорожденной дочкой, горе Элизабет было таким же огромным, как и прежде. Она снова плакала не переставая. Тогда ее обнимал отец, теперь – Уильям. Нежно, искренне, с сочувствием. В тот день на семейном кладбище у Рейли-Манор они потеряли всё, но не друг друга.
