подобающие дамы, и теперь уже он проводил кастинг. Гуманитарное образование тоже пошло в дело – его политические трели, украшенные историческими аллюзиями, высоко ценятся на конференциях, дебатах и телевизионных ток-шоу. Очки все расставили по местам, и получилось неплохо, грех жаловаться.
Он легко мог бы восстановить стопроцентное зрение, сделав операцию в лучших глазных клиниках. Но Алексей Антонович не желает снимать оправу с носа. Даже в гробу он намерен лежать в очках, как знаменитый телеведущий Влад.
Ну, а как поживают те, другие? Школьник, разбивший ему очки, стал мастером спорта по боксу, получил травму головы, сейчас страдает «Паркинсоном» и мыкается в нищете. Перехвативший невесту приятель через несколько лет загулял, тесть выгнал его прочь, снабдив волчьим билетом, сейчас в израильской глубинке развозит почту. Выпускник «керосинки» быстро поднялся на нефти, заработал кучу денег и контрольный выстрел в голову. Никто из них не носил очки.
У Алексея же Антоновича сейчас имеется несколько расхожих пар, он подбирает их к костюму, корпусу часов и нужному имиджу. Есть элитные, есть демократичные, все без исключения брендовые. Еще специальные очки для компьютера, вождения и плаванья, очень удобно. А когда едет в Куршевель, берет контактные линзы.
Тебе половина и мне половина
О том, кто пожимает ему руку, Антон догадался не сразу, хотя фамилию человека, которого представила ему хозяйка дома, прежде точно слышал. Да и человек этот по имени Валерий явно смотрел на него с вопросительным интересом, как смотрят на того, о ком что-то знают, но не помнят, что именно.
Так они всю вечеринку и сканировали друг друга, напрягая память. День рождения хозяйки гуляли с размахом, многочисленные гости бродили по просторному дому и по мягким подстриженным газонам, официанты обносили их напитками и закусками. Валерий и Антон, переходя от компании к компании, в конце концов оказались рядом у раздачи ягненка на ребрышках. Вот тогда-то Валерий спросил:
– Вы не знаете, где сейчас Вета?
– Вета? – не понял Антон.
– В смысле, Елизавета.
В тот же миг в чулане памяти вспыхнул свет, и Антон понял все. И даже улыбнулся про себя тому, как они распилили пополам имя некогда близкой женщины. Для него она была Лизой, а для Валерия, оказывается, Ветой. Легкая хронологическая ошибка: вторая половина имени досталась предшественнику – и наоборот.
Сам Антон никогда не расспрашивал Лизу о ее бывших, но и не обрывал, если ее вдруг тянуло помемуарить. Она умела, не принизив своих «экс» и даже отметив их достоинства, внятно намекнуть нынешнему герою на его превосходство. Хитрость простенькая, но приятная.
Так Антон узнал, что Валерий, с которым Лизу (в бытность Ветой) связывали два года вполне серьезных отношений, был человеком строгим, холодным, не поощрял ее стремления к самореализации. Он не то чтобы заставлял ее бросить работу и встать у плиты, но настойчиво давал понять, что если их отношения перейдут в семейные, то придется принять его модель: на муже заработок, на жене дом и дети.
Но это было не для нее. Она предпочитала законному браку так называемый гостевой, любила потусить по ночным клубам, пофлиртовать и в конце концов объявила Валерию, что их разделяют, по выражению разводящихся голливудских пар, непримиримые противоречия. С тем отбыла на свободу, где ее и ждала счастливая встреча с Антоном.
Такова была версия Лизы (уже не Веты). Антон, наслушавшись в жизни разных дамских фэнтези, не то чтобы в это верил или не верил, ему просто было без разницы. Воспоминания о ее бывшем его не раздражали, и он понимал, что если когда-то судьба и сведет их лицом к лицу, то почвы для конфликта нет никакой. Антон не отбивал у него Лизу, а Вета, судя по всему, не бегала по старой памяти к Валерию. Их разделяла буферная зона длиной в год, а как вела себя Елизавета в это время, известно только ей.
И вот теперь, когда прошло уже два года после расставания Антона с Лизой, они с Валерием пьют за знакомство риоху, закусывая вкуснейшим ягненком.
– Я ничего о ней не знаю, – говорит Антон. – Слышал, что удачно вышла замуж, родила и всем довольна.
– Странно, – отвечает Валерий. – А мне говорили, что она одинока, несчастлива и сильно пьет.
– Пьет? – удивляется Антон. – Трудно поверить. При мне она капли в рот не брала. При том, что я себе никогда не отказывал.
– А при мне очень даже любила поддать, во многом из-за этого я с ней и расстался.
– Чудеса. Она говорила, что пили как раз вы и даже рукам волю давали. Извините, за что купил…
– Бред полный. Я ее пальцем ни разу не тронул, хотя и следовало. Это она мне однажды в затылок блюдцем запустила, потом сама же бинтовала.
Беседа идет с нарастающим интересом, и мужчины начинают сомневаться, об одной ли женщине говорят. Они выкладывают пазл той, кого прежде любили и о расставании с которой, как уверяют оба, совершенно не жалеют. Но осколки воспоминаний не хотят сходиться в цельный портрет.
Валерий помнит невероятно шуструю Вету, озабоченную своей карьерой в туристической компании и чередующую странные, на его взгляд, увлечения: женский бокс, китайскую каллиграфию, белледанс, известный в народе как танец живота… Когда они расставались, она брала уроки игры на саксофоне.
