же вкладчик банка, подгонял в качестве клиентов солнцевских или там люберецких, тамбовских, измайловских. Те размещали огромные деньжищи, регулярно пополняли вклады, и счастливый банкир постепенно становился ручным и выполнял все указания «крыши». Деньги покидали банк и оседали в нужных местах, чаще всего – «за речкой».
Нельзя исключить, что кто-то из клиентов «Доверительного» – Гос, к примеру, или Строй, или Сил, словом, человек, обладающий и административным ресурсом, и одновременно связями с криминалом, – затеял с Бэнком подобную игру. В этом случае развязка очевидна: носитель нежелательных для разглашения сведений и к тому же выполнивший свою функцию банкир переходит в разряд отработанного материала и получает в качестве бонуса контрольный выстрел в голову. Либо с камнем, привязанным к ногам, уходит на дно Клязьминского водохранилища. Либо ложится в стену, но не кремлевскую, а строящегося по внешней стороне МКАД торгово-развлекательного центра. Вариантов много, суть одна: Бэнку труба.
Версия третья – чрезвычайная. Крушение «Доверительного» Бэнк не планировал и не предполагал, он гордился своим банком, дорожил своим положением и никого не собирался кидать. Конечно, тратил банковские средства на себя любимого, как же без этого, но скромно, всего по чуть-чуть квартир, домиков у моря, земельных наделов да офшорных лавочек. Однако применяемая им схема требовала извлечения прибыли, поэтому финансы вкладчиков должны были работать. И пока часть этих денег отдыхала в низкопроцентных, но надежных европейских банках, другая часть пахала на всю катушку: Бэнк крупно вложился в быстро окупаемые офисные и торговые комплексы. Но как только доллар с тридцати рублей улетел на шестьдесят, а евро с сорока на семьдесят, доходность аренды, а также продажная цена объектов рухнула с докризисных высот.
Бэнк начал было перетаскивать деньги с запада обратно на восток, но в новых международных реалиях такие операции оказались затруднительными. Расходы все более превышали доходы, извлечение прибыли трансформировалось в извлечение убыли, устойчивая долгие годы пирамида посыпалась, на ее месте образовалась огромная финансовая дыра. Конечно, можно было еще держаться, вкручивая мозги клиентам, но тут крайне не вовремя явились проверяющие из ЦБ и начали копаться в завалах. Вот тогда Бэнк впервые ощутил, что дело швах. Разрубить проблему одним махом было стремно, жутковато, но другие способы не спасали, и он начал спешно сливать все, что еще оставалось в «Доверительном», в банки ближнего балтийского зарубежья, где пока еще не задают лишних вопросов о происхождении денег.
Итог этой версии расплывчат и в большой мере зависит от того, сколько именно финансовых средств остается в распоряжении Бэнка. Хватит ли их на то, чтобы оградить себя от назойливого интереса правоохранителей и благодарных вкладчиков. Но этого мы с вами, увы, знать не можем.
Зато нам известно кое-что другое. А именно – откуда возник интерес ЦБ к банку «Доверительный» и почему в результате этого интереса малозаметное кредитное учреждение и его главу поразили громы и молнии. Вы со знанием дела скажете: скорее всего, заказ конкурентов. Или следствие политики Центробанка, который завел манеру систематически лишать лицензии проштрафившиеся конторы. А вот и нет, все куда романтичнее.
За месяц до появления в банке зловредных проверяющих Бэнк, гуляя в «Семеныче», приударил за одиноко ужинающей дамой. Одновременно, только с противоположного края, за ней приударил другой господин. Недовольные друг другом мужчины по-пацански вышли на улицу, где Бэнк незамедлительно продемонстрировал свое физическое превосходство, после чего удалился с оценившей крутизну спутницей.
Смыв кровь с лица и грязь с костюма, уязвленный соперник выяснил у официанта, кто его обидчик. И тут надо заметить, что пострадавший был давно и счастливо женат на женщине из высшего финансово-экономического сословия, а именно – на аудиторе счетной палаты. Всем сердцем любя беспричинно побитого мужа, она с помощью трех звонков и одного ужина организовала «Доверительному» ревизию. Проверяющим велели копнуть, а там поглядим.
Копнули. Поглядели. Мало не показалось. А дальше – как в детском стишке Маршака: «Враг вступает в город, пленных не щадя, оттого, что в кузнице не было гвоздя».
Таковы истинные причины. Или вымышленные. Но Бэнку о них знать не надо, зачем расстраивать человека.
На лицо обычные, странные внутри
Дама сердца по расчету
Едва войдя домой, Леонтий Янович, которого ближнее окружение элегантно называет Лео, врубает музыку на максимальную громкость. Психологи говорят, что так ведут себя глубоко одинокие люди, для которых домашняя тишина – сущая пытка. Лео и в самом деле одинок, хотя не сказать, чтобы его это мучило.
Ясно лишь то, что мужчине его возраста и положения пора завести даму сердца. Необязательные контакты последних лет надоели, он уже вволю позлил женатых приятелей чередой милашек. Пора строить серьезные, глубокие отношения. Правда, избранницы пока нет, и сегодня он займется ее поиском. Не через Интернет или оборотистых свах, – он ее вычислит.
Предстоит аналитическая работа, поэтому Лео включает диск Эрика Клэйтона, помогающего ему сосредоточиться. На письменном столе появляются коньяк с дольками лимона, стопка бумаги и дорогущая ручка «Монблан», подарок на сорокапятилетие. Три года лежит без дела, но сегодня случай особый: будем чертить судьбу золотым пером, отделанным платиной.
Первым делом надо сформулировать предпочтения. Будучи мужчиной опытным, Лео не берет в расчет цвет глаз и волос, объем губ, бюста и бедер, белизну зубов и тонкость запястья, он отлично знает, что шарм женщины и то, что принято называть химией, может победить любые модельные стандарты. Помнит, как сходил с ума от девицы с нулевым бюстом и короткими ногами.
Чувственная сторона дела для Лео чрезвычайно важна; он даже выучил наизусть назидание Чехова: «В семейной жизни самый важный винт – это
