красных и белых», а в выигрыше останутся немцы.
Точно так же державы Антанты одной рукой помогали красным, а другой — белым. Но этой помощью иностранцы регулировали белогвардейцев. Так, генерал Корнилов в конце 1917 г. предлагал возглавить борьбу на Дону атаману Каледину и Алексееву. А сам хотел пробраться в Сибирь и поднять ее против большевиков. Ленинское правительство еще не утвердилось у власти, и восстание могло смести его. Но к Корнилову обратились Львов, Милюков, Трубецкой и др., передали категорическое условие Англии и Франции. Деньги дадут лишь в том случае, если Корнилов останется на Дону, тогда выделят 100 млн руб. Сибирский план был сорван. А с деньгами обманули, прислали лишь 1,5 млн [22]. Британское правительство в это же время, в декабре 1917 г., постановило: «Военная помощь Каледину нанесет удар по главной цели, к которой мы стремимся».
В Москве готовил восстание Савинков. У него было 5 тыс. надежных бойцов — офицеров, юнкеров. Намечали выступить в мае 1918 г. и внезапной атакой свергнуть большевиков. Это было вполне реально. Савинков был связан с французской и английской миссиями, встречался с Локкартом и Рейли, получал от них деньги. Но иностранцы, одобрив заговор, подправили планы. Сроки сдвинули, потребовали начинать восстание не в столице, а в других городах. Оно вспыхнуло в июле, и не в Москве, а в Ярославле. Красные сразу обложили город со всех сторон и жестоко подавили мятеж.
А Мурманска и Владивостока союзникам было мало. Они нацеливались на весь Русский Север, Сибирь, Урал, Кавказ, Среднюю Азию, на эксплуатацию природных богатств России. Троцкий, как мы видели, был ничуть не против. Но не все было в его власти. За большевиками следили немцы. На любую уступку странам Антанты следовали грозные ноты. Германские войска стояли в Пскове, под Смоленском. Через день могли оказаться в Москве и Петрограде. Локкарт и Робинс убеждали Троцкого, что в этом нет ничего страшного. Большевики могут отступать хоть за Урал, соединиться с союзниками и действовать против Германии вместе. Но Ленина такой вариант совершенно не устраивал. Он понимал, что в подобном раскладе его правительство станет лишь игрушкой в руках союзников. А им самим запросто пожертвуют. Уберут именно как «германского ставленника».
Тогда англичане решили подтолкнуть большевиков. Предъявили ультиматум — принять военную помощь союзников. 1 мая 1918 г. Вайсман пояснял в шифровке Хаузу: «Если мы решим, что Троцкий не хочет или не может пригласить нас, то мы можем призвать Керенского и других деятелей первоначальной республиканской революции, побудить их образовать правительственный комитет в Маньчжурии и делать то, чего Троцкий не пожелал или не смог бы сделать». Что ж, Троцкий и хотел бы, да не мог. Мирбах сразу узнал об английской ноте, и Берлин предъявил советскому правительству второй ультиматум — соблюдать Брестский договор. 5 мая Совнарком по предложению Ленина постановил: «Немецкому ультиматуму уступить, а английский отклонить».
И вот теперь-то пригодился 60-тысячный Чехословацкий корпус, которым давно уже занимались Крейн и Вайсман. Связи были налажены, деньги чехам шли через американских и британских агентов. Чешская разведка перешла в ведение Сиднея Рейли. После Брестского мира чехов было решено вывезти во Францию через Владивосток. Но 27 апреля союзники переиграли, попросили везти их через Мурманск. Троцкий согласился, отдал приказ — остановить эшелоны, еще не проследовавшие за Урал. Корпус растянулся вдоль Транссибирской магистрали. 11 мая 1918 г. в Лондоне в резиденции Ллойд Джорджа состоялось секретное заседание, на котором было решено: «Рекомендовать правительствам стран Антанты не вывозить чехов из России», а использовать «в качестве интервенционистских войск союзников в России» [64].
Через три дня в Челябинске прошло собрание делегатов различных частей корпуса с участием французов, передавших инструкции. В Иркутске и Владивостоке инструкции чехам были переданы через американских консулов Харриса и Пуля. А Троцкий подыграл. Под предлогом драк между чехами и освобожденными из плена венграми 25 мая он издал приказ разоружить корпус: «Каждый чехословак, найденный вооруженным… должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором найден хотя бы один вооруженный солдат, должен быть выгружен из вагонов и заключен в концлагерь». Чехи взбунтовались и сбросили советскую власть в разных городах от Пензы до Тихого океана. Это вызвало цепь восстаний офицеров, казаков, интеллигенции. Гражданская война заполыхала в полную силу.
А правительства Британии, Франции, США сразу же озаботились, что чехи в беде, надо помочь им. Началась открытая интервенция в Сибирь. Слабые региональные «правительства», возникшие в ходе восстаний в Самаре, Омске, Уфе, Владивостоке, легко попали под влияние иностранцев. В итоге осуществился именно тот вариант, который фигурировал в письме Вайсмана Хаузу: «Мы можем призвать Керенского». Правда, Керенского призывать все- таки не стали. Он стал слишком одиозной личностью. Но Директорию, объединившую региональные «правительства», возглавил Авксентьев — ближайший подручный Керенского.
И даже сейчас речь отнюдь не шла о свержении большевиков! 10 тыс. чехословаков в Пензе, разогнав красные отряды, двинулись вовсе не на Москву, а на Самару. Где находилась значительная часть золотого запаса России. Правда, большевики успели эвакуировать его в Казань. Но и чешское командование, подчинив себе дружины Самарского правительства, повело наступление не на Москву, а на Казань. Двигались два месяца. А Троцкий проявил поистине загадочную нераспорядительность. Оборону не усилил, но и золотой запас не вывез. 6 августа Казань пала, золото было отправлено на территорию, контролируемую чехами. Лишь после этого Троцкий забил тревогу, сам выехал на фронт, направил подкрепления. Но и чехи свои успехи развивать не стали. Остановились.
Эскадра союзников пожаловала и в Архангельск. И опять Троцкий почему-то не принял должных мер для обороны. Хотя в Архангельск даже переехали заблаговременно иностранные посольства из Вологды, о предстоящей высадке болтали на базарах. Но она осуществилась беспрепятственно. Против большевиков сразу поднялись горожане, крестьяне. Красные бежали в полной панике. Однако союзники продвинулись на 200–300 км и встали. Английским солдатам, направленным на Север, их командование заранее объявило, что они назначаются «для оккупации, а не для боев». Прибирали к рукам
