до этого дня. А сейчас полетели! Нам не терпится покинуть это место. Оно страшное, папа.
– Но перекусить можно сейчас, – добавил Быков и тут же смущенно поинтересовался: – На борту найдется что-нибудь съестное?
– Разумеется, – улыбнулся Линдси. – Настоящий обед мы устроим в ресторане, а пока обойдемся пиццей и шоколадом. Возражений нет?
– Папа, я тебя обожаю! – вскричала Алиса. – Именно о пицце я мечтала все эти дни.
Получив от отца щедрый кусок, она отправилась с Быковым в лагерь за вещами.
– У тебя хороший отец, – сказал он. – Я рад, что вы вместе.
– Я тоже, – кивнула девушка, жуя. – О чем ты шептался с Элен?
– Ни о чем. Она сказала, что уезжает. Потом сказала, что остается.
– С тобой?
– С нами. Мы ведь одна команда.
Отправив крошки в рот, Алиса тихо сказала:
– Нет больше команды, Дима. Во всяком случае, я выхожу из игры. Для меня это было слишком. Я больше не стану испытывать судьбу. В следующий раз она может оказаться не такой снисходительной.
О чувствах Алиса не заговорила. Быкова с собой не позвала. Он ощутил болезненный укол в сердце, но вместе с тем и неимоверное облегчение. Их роман не мог продолжаться в обычной жизни, где не будет приключений и смертельной опасности. Романтика закончилась. Начинались будни.
– Это правильно, Алиса, – мягко сказал он. – Дело женщин рожать и создавать домашний уют, а не мотаться по свету.
– Какие у тебя старомодные представления о женщинах! – через силу улыбнулась девушка.
– Какие есть. Наверное, это потому, что я сам старомодный.
– Поцелуй меня.
Просьба была настолько неожиданной, что резко остановившийся Быков едва не упал.
– Не надо, – сказал он. Почти попросил.
– Почему? – быстро спросила Алиса.
– Труднее будет расставаться. Мы ведь расстаемся, правда?
Она промолчала. Потом взглянула на него снизу вверх:
– Ты побудешь с дедом? Хотя бы первое время?
Быков утвердительно наклонил голову:
– Обязательно.
– Я все расскажу отцу и попрошу его помочь. Он может все. Даже попасть на прием к премьер-министру.
– А к королеве? – улыбнулся Быков.
– Это намного труднее. – Девушка улыбнулась в ответ. – Но совершенно бесполезно.
Больше они разговоров не вели. Отнесли вещи к вертолету и смешались с остальными, как будто ничего особенного их никогда не объединяло.
Во время полета Алиса, сидя рядом с отцом, без устали рассказывала ему обо всем, что им довелось пережить. Устроившийся за их спинами профессор, перекрикивая рокот двигателей, вносил дополнения и уточнения. Элен сидела рядом с Быковым, который притворился спящим. Должно быть, это получилось у него не слишком убедительно.
– Дима! – окликнула она, положив ладонь ему на колено.
– Мм…
Быков сделал вид, что не может проснуться, и отвернулся к иллюминатору.
– Дима! – настойчиво повторила Элен и тряхнула его за плечо.
Пришлось приподнять веки.
– Что? – спросил Быков, неестественно хлопая глазами.
– Я хочу сказать тебе одну вещь…
– Настолько важную, что ты решила меня разбудить?
– Ты не спал, не ври. Притворялся, чтобы я оставила тебя в покое.
Это было чистой правдой, и Быков почувствовал, что краснеет. Хорошо, что отросшая борода и загар надежно прикрывали его вспыхнувшие щеки.
– Что за важная вещь? – поторопил он Элен.
