хранилищ «Каменная гора» и «Капля». Наверняка и на предполагаемых путях следования составов с металлами…
— Сергей Михайлович, — перебил генерал, — ну ты уж совсем запугал парня.
— Пусть знает обстановку, уже имеются и трупы.
— Оно конечно верно, обстановку знать надо, — согласился генерал. — Понял сложную обстановку, Ермолай?
— Понял, товарищ генерал. Что будет с Сапегой?
— Его будут судить, — строго отрезал полковник.
— Сначала его вылечат, конечно, — сказал генерал. — Разумеется, мы проведем некоторые дополнительные мероприятия, кое-что выясним…
Истомин и Сергеев покинули кабинет начальника Управления примерно через час…
После ухода Истомина и Сергеева комиссар Голиков заказал адъютанту два чая.
— Молод он еще, — строго изрек Селезнев.
Это, несомненно, относилось к Сергееву.
— Мы с тобой знаем, что этот недостаток быстро проходит, — усмехнулся генерал.
— Где-то излишне доверчив и наивен, — серьезно продолжал Селезнев.
— Не самые худшие человеческие качества, — весело бросил генерал и строго спросил. — Ты лучше, Сергей Михайлович, скажи, где Жохину искать будешь?
— Объявили мы ее во всесоюзный розыск, соответствующие циркуляры разослали.
— А если она агент английской или другой разведки?
— У нас нет подтверждающих данных.
— Но и опровергающих тоже, — бросил генерал. — Судя по всему, она ушлая баба и наверняка понимает, что ее будут искать, — усмехнулся. — И не только Сапега, которого она хорошо обнесла. А если она уже за линию фронта подалась?
Полковник усмехнулся.
— Да найдется она дня через два-три.
В это время в дверь постучали, и вошел капитан с подносом в руке.
— Разрешите, товарищ генерал?
— Заходи, капитан. А я вот, Сергей Михайлович, не уверен, что мы ее быстро найдем. За Сапегой в госпитале установили наблюдение?
— Так точно.
Капитан поставил поднос с двумя стаканами чая и печеньем и удалился.
— Задержанный в Свердловске мужчина, интересовавшийся хранилищем Госбанка, опознан? — спросил генерал. — Он дает показания?
— Пока нет…
Из приемной Истомин и Сергеев вышли в коридор. Ермолай сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Он находился под сильным впечатлением от увиденного и услышанного в генеральском кабинете.
— Сильно не переживай, брат, — весело бросил Истомин. — Начальство и для того существует, чтобы требовать и озадачивать. Селезнев хоть мужик и строгий, но справедливый, и говорил он все по делу.
— Мне жаль Сапегу, — тихо вымолвил Ермолай.
— В какой-то мере мне его тоже жаль, — став серьезным, согласился майор. — Если его действия были непреднамеренными, его не посадят. Вот найдут его сожительницу и разберутся.
— Я надеюсь.
— Нам надо как следует поесть, и жизнь наладится, — снова весело изрек майор. — Поверь моему опыту.
Ермолай угрюмо молчал.
Истомин похлопал его по плечу.
— Расслабься, брат. Пойдем, пойдем, брат, в нашу столовую. Плотно поедим, и вот увидишь, жизнь наладится…
Оскар негодовал и неистовствовал! Только что его человек, работающий в английском консульстве в Свердловске, сообщил о задержании советскими органами Поля. Задержали сразу же после встречи с человеком из свердловской конторы Госбанка. Наверняка этот человек и навел органы безопасности на агента.
