состава…
Погрузка стеллажей с серебром началась в 21 час. Чуть позже подъехали Булганин и Норейко, а также вскоре какой-то большой правительственный чиновник.
— Кто это? — тихо спросил Ермолай Истомина.
— Это главный куратор операции «Призрак», заместитель председателя Правительства страны, товарищ Двинский, — также тихо ответил майор. — Он докладывает лично Сталину о ходе операции.
Немного в стороне Ермолай увидел идущего как-то боком госбезопасника Неболтая.
Они с Истоминым в это время находились в вагоне, в который с помощью лебедки начали загружать первые стеллажи с металлом. Ермолай вместе с сотрудниками хранилища, согласно утвержденной схеме, размещали рядами стеллажи и крепили их к полу, а также между собой.
Переговариваясь между собой, большие начальники минут пять-семь посмотрели процесс погрузки металла в вагон и затем отправились в помещение хранилища…
В какой-то момент, когда Ермолай был один, рядом показался старший майор Неболтай. Он быстро спросил:
— У вас, Сергеев, нет полезной для меня информации?
— Нет, — ответил Ермолай.
— Жаль, — определенно со скрытой угрозой в голосе выдавил госбезопасник и буквально испарился.
Ермолай постарался побыстрее забыть этот инцидент…
Лиза Жохина, кажется, проснулась и с трудом открыла глаза. Она лежала на кровати в каком-то полутемном неприятно пахнущем помещении. Мгновенно она ощутила боль во всем организме, от головы до ног, во рту было что-то невообразимое.
«Где я? Что со мной?» — подумала раскалывающейся своей головой.
Взгляд упал на стоявший невдалеке диван и лежащую на нем полуголую худую женщину.
«Кто это? Где я?» — хотела крикнуть Лиза.
Но в итоге издала лишь нечленораздельный звук. Голова просто раскалывалась, жутко болел низ живота, ломило руки и ноги…
Медленно — медленно к Лизе стала возвращаться память, вернее, отдельные ее фрагменты: деревянный дом, старая подруга Вера Волгина, выпивка… провал. А… потом пришли двое неприятных мужчин, один без глаза, другой с костылем… выпивали… говорили… Как эти мужланы нагло пялились на нее. Тот, что с костылем, его называли Инвалидом, больно схватил за коленку, называл «выдергой». Неприятный и мерзкий тип… Ради красного словца она что-то сказала о золотом поезде, скоро проследующем через Рязань… Ее заставляли пить… Потом, потом… мужики повели ее на кровать, чуть не разорвали одежду и стали насиловать, грубо насиловать… она сопротивлялась, ее били… глумились… А Верка, Верка держала меня! Помогала этим грязным, вонючим мужланам…
Пахло какими-то отходами и мочой. У Лизы забурлило в животе, стошнило прямо на кровать…
Она с трудом приняла сидячее положение и обнаружила, что она совершенно нагая… На теле во многих местах были синяки, царапины и засосы. Хотелось кричать и выть! Но рот не раскрывался, кажется, был выбит зуб…
«Дура я, дура! — воскликнула. — Погуляла, называется, отпраздновала победу над жмотом Сапегой! — выругалась. — Попала в Веркин притон! Надо делать ноги».
С трудом выплюнула изо рта сгусток запекшейся крови и стала глазами искать свои вещи. Они были разбросаны по всей комнате: блузка оказалась порвана, юбка испачкана, лишь туфли не пострадали от гулянки.
«Надо немедленно убираться из этой вонючей клоаки!» — воскликнула и увидела свое отражение в стоявшем на комоде маленьком зеркале.
О!?! Ужас!? Один глаз заплыл в темном синяке, красный синяк на расплывшейся губе, лицо поцарапано и вообще все перекошено. Лизе хотелось выть и кричать! Тут она заметила, что исчезли ее серьги из ушей, и нет ее двух колец на пальцах руки. О боже!!! За что это мне?!!
«Надо срочно уходить из этого притона», — решила и стала искать свои вещи и чемодан.
Проклиная всех и вся, Лиза обошла весь дом, но ни своего чемодана, ни сумки не нашла.
«Там же все мое и Сапегино добро! — нервно воскликнула. — Деньги, ювелирка!» — и бросилась неистово избивать кулаками лежащую на диване Верку.
Но та лежала, словно труп, лишь изредка издавая какие-то мычания и звуки.
Тут Лиза вспомнила своей больной головой, что часть денег она прятала в левую туфлю. Сняв обувку с ноги, она нашла деньги.
«Хоть что-то осталось!» — радостно воскликнула.
И стала думать, как за все отомстить бывшей подруге, отомстить жестоко.
«Так обнести меня?! — искренне возмущалась. — Обворовали, избили, грязно изнасиловали!?».
