— Или вам сделать укол?
В руках невозмутимого медицинского работника появляется шприц.
— Я говорю правду, укол мне не нужен… Дайте мне позвонить Булганину…
— Упорный дядя, — улыбнувшись, бросает медбрат.
— Да уж, — устало молвит военный мужчина. — Колите, у меня нет времени возиться с ним. Не могу я здесь торчать вечность.
— Товарищ старший майор, сердце у него может не выдержать, он ведь не молодой, — говорит медбрат.
— Колите! — грозно отчеканил военный мужчина. Медбрат шагнул к койке и быстро воткнул иголку шприца в плечо больного. Бедняга вздрогнул, издал нечленораздельный звук и жалобно заныл…
Наверное, с десятой или одиннадцатой машиной прибыл Истомин. Майор подошел к бригаде, расставляющей в хранилище стеллажи с серебром, и весело спросил:
— Как у вас дела, Сергеев?
— Все идет очень даже хорошо, товарищ майор.
— Это радует. Предлагаю пойти в кабинет начальника хранилища и по телефону доложить своему начальству.
— Принято.
Вскоре они зашли в кабинет начальника хранилища. Узнав, что хотят гости, полковник Чивилев дипломатично покинул кабинет. Истомин лаконично и быстро доложил полковнику Селезневу. Затем стал звонить Булганину и Сергеев.
Председатель Госбанка спокойно выслушал доклад о проделанной работе. Затем весело вымолвил:
— Молодцы! Теперь там справятся без вас. Сергеев, тебе нужно срочно вылетать в Москву, к нам скоро подойдет из Коврова второй новенький железнодорожный состав.
«В Москву, значит в Москву», — подумал Ермолай и ощутил усталость.
Затем Булганин спросил:
— Майор Истомин рядом с вами?
— Да.
— Передайте ему трубку.
Какое-то время Истомин слушал Булганина.
Затем бросил:
— Хорошо, Николай Александрович, мы все сделаем. До свидания, — и положил трубку.
Взглянул на Сергеева, улыбнулся и вымолвил:
— Сейчас оставим завещание начальнику хранилища и отправляемся в Пермь. Там садимся на самолет и летим в Москву, — развел руками. — Москва без нас ну просто никак не может…
Дарья Степановна с трудом доработала до конца своей смены. Спина ныла, руки и ноги плохо слушались, в голове шумело. После получения похоронки на мужа здоровье ее заметно пошатнулось. Конечно же, сильно переживала она и за сыновей-фронтовиков, редко писали они, сердце за них болело…
Дарья Степановна вошла на кухню, включила свет. Взглянула на красный угол, перекрестилась, и… ахнула!? Исчезли две иконы!?
«Кто посмел надругаться?» — воскликнула.
Вдруг мелькнула неприятная мысль, она громко крикнула:
— Лиза!
Тишина.
«Может, куда вышла, или…».
Женщина прошла в горницу, включила свет. Окинула взглядом комнату, вроде все на месте. Прошла к плательному шкафу, открыла створки.
«Здесь чего-то явно не хватает!» — воскликнула.
Стала все перебирать и… не обнаружила: плаща, юбки, кофты, платка и сумки.
«Коричневый плащ и любимую зеленую юбку-плиссировку купил мне муж!» — ужаснулась.
Ноги женщины подкосились, она с трудом дошла до дивана. Села и… заплакала горькими слезами…
Часы показывали 16 часов. Начальник хранилища выделил легковой автомобиль. Истомин и Сергеев расположились на заднем сидении. Пожилой
