Метрах в пятидесяти от него стояла толпа папуасов… белого цвета. Три десятка мужчин и женщин нагишом, в венках из листьев и с первобытным пирсингом из очищенных веток в ноздрях. Они стояли как вкопанные и молча наблюдали за незваными гостями. Виктору стало не по себе: «Как зомби из ужастиков».
– Что это с ними? – только и промолвил он.
– Это люди ила – племя асаро.
– А-а-а-а, – с наигранным облегчением произнес Виктор, – ну, у нас на лиманах белые мажутся черной грязью – когда лечатся…
– Они не больные. Это их культура, – не поняла шутки Виктора Пиакор.
– Сейчас проверим! Пойдем знакомиться.
Везет тому, кто сам везет, – Виктор с Пиакор на руках направился к племени. За ним растерянно шел Явар. В толпе папуасов прокатился взволнованный гул. Несколько человек стояло в чудовищных белых масках с большими ушами. «Чебурашка, ты меня слышишь?» – «Гена, посмотри на меня! Конечно, слышу!» – вспомнилось вдруг Виктору. Хотя, признаться, ему было не до шуток. Асаро действительно выглядели устрашающе: низкорослые, «белые» жилистые мужчины племени с красно-желтыми белками глубоко посаженных глаз; голые женщины, также полностью выкрашенные в белый цвет… и дети, дети, дети – большие, маленькие, грудные. «Там, где все горбаты, стройность становится уродством», – саркастично сказал сам себе Виктор.
…Вроде бы и племя как племя, но этот ужасный белый цвет, даже не столько белый, сколько пепельный, – от него просто становилось не по себе.
– Явар, переводи! – Виктор, продолжая держать девушку на руках, оглянулся, и Явар подошел ближе.
– Да, маста Вик, я готов.
– Приветствую вас! Мы пришли с миром!
Папуасы, хлопая глазами, стали переглядываться. Будто спрашивая друг друга: «Что надо этим людям?»
– Маста Вик, они не понимают ток-писин.
Явар повторил приветствие на языке моту, и опять та же реакция. В толпе папуасов послышались голоса:
– Дапари! Дапари!
Через некоторое время откуда-то из глубины этой «белой» человеческой массы вышел низкорослый, тщедушный папуас преклонного возраста, по- видимому – вождь, и с трудом произнес на ток-писин:
– Мы вас не понимаем. Говорите на языке асаро.
Виктор посмотрел на Явара.
– Я не знаю языка асаро, маста Вик.
Но тут в разговор включилась Пиакор и заговорила с вождем на языке, не знакомом ни Виктору, ни Явару. Мужчины переглянулись, и Явар смущенно отвел глаза в сторону. Он все меньше и меньше был похож на проводника, знающего побережье. Пиакор тем временем весело болтала с вождем племени. Тот кивал головой, и глаза его прояснились.
Старик и люди стали показывать Виктору знаками: «Проходи!» и что-то трещать наперебой. Пиакор быстро, как только могла, переводила.
– Их вождь – Дапари. Он говорит, что мы – хорошие люди. И они готовы нас приютить, хоть на всю жизнь. Приглашают выбрать хижины, где мы будем ночевать. Хижин немного, но в каждую готовы взять по одному человеку.
– Хм, – Виктор был удивлен не меньше, чем когда увидел само племя, – какое странное гостеприимство. Почему по одному? В каждую семью по одному человеку для ужина?
– Не болтай глупостей! – рассердилась Пиакор. – Причина многих жизненных ошибок в том, что мы чувствуем там, где нужно думать, и думаем там, где нужно чувствовать.
– А почему они так улыбаются, когда смотрят на тебя? Узнали? По телевизору видели?
Понятно, что ни о каком телевизоре в джунглях не могло быть и речи. Оказывается, свет, который Виктор поначалу принял за горящие окошки, исходил от костров у каждого из жилищ поселка. В хижинах папуасов не было даже дверей, только занавески из свиной кожи…
– Они почему-то считают меня принцессой.
– Тебя? – Виктор засмеялся. – Ну, а впрочем, почему бы и нет? Куда вас отнести, Ваше Высочество? Кто не курит и не пьет – по домам всех развезет.
Итак, наши путешественники добрались до ночлега, и весьма вовремя – буквально сразу после их расселения по хижинам наступила ночь. Впервые за несколько дней не было ни совещаний у костра, ни ужина. После пережитых приключений их интересовал только сон. Виктор разместил Пиакор в хижине по соседству. Надо сказать, земляной пол хижины, пусть даже устланный пальмовой листвой, – не очень хорошая постель в джунглях с их сыростью и насекомыми. Спальный мешок Пиакор унесли потоки горной реки, и Виктор не раздумывая отдал ей свой.
– А как же ты?
