— Так можете на нем повеситься!
Сквозь окно я вижу, как Винд бросает от злости трубку, сразу подбегает к дочери, и я почти слышу, как он кричит:
— Это твои кавалеры, я тебе…
Но в 1942 г. «Винда уже не было, а за стойкой стоял Тарас Мигаль и наливал клиентам пиво. Шинок он получил в аренду от хозяйственного правительства, которое не очень-то заботилось о соответствующем персонале, а только о налогах. Но недолго держал этот кабак Мигаль. Он сам любил выпить и угостить коллег, да и не очень-то точен был в расчетах, и бизнес не пошел».
Шинок Циммермана
Несмотря на то, что не известно, где он находился, обойти его невозможно хотя бы потому, что о нем дошла до нас песня с 1905 г. Автором этой песни был один из ее героев — Петро Лямпика. Другим героем выступает знаменитый батяр Юзько Мариносский, прославившийся огромной силой. Сам он не пел, но его кумплы (друзья) воспели его в песнях и легендах.
«Под Смоком» («Под Драконом»)
Что за кнайпа, и где она находилась, не знаем. Но вспоминает о ней Альберт Вильчинский в своей повести «Соломенный вдовец», изданной во Львове в 1879 г. В повести есть стишок, который написал то ли сам Вильчинский, то ли кто-то другой.
«Под Стрелком»
Шинок напротив городского театра в начале XIX в. Здесь собиралась университетская молодежь, ибо это было недалеко от университета. Здесь они играли в бильярд, а их игру мог прервать только возглас коллеги: «Пан профессор уже начал читать каталог», — то есть список студентов. Услышав это, студенты мгновенно исчезали, словно ветром сдуло.
Шинки под…
Во Львове в начале XIX в. с целью облегчения ориентации для людей неграмотных магазины и ресторации помещали рядом со своим названием еще и специфические опознавательные знаки. Вследствие этого аж зарябело на всех улицах и площадях от разрисованных «генералов», «золотых львов и тигров», «черных и белых медведей», «лошадей», «петухов», «козлов», «псов», «сорок», «рыб», «голубей», «раков» и т. д. Отсюда и пошли названия многих кнайп.
Отдельные названия вызывали смех, особенно надписи на еврейских учреждениях, поскольку их владельцы не справлялись с польской грамматикой, и потому выходило: «pod fejkom» (fajka) или «pod spiewajacem rybiem». Случались цели стишки на вывесках кнайп:
