«Найсерек»
Чех Найсерек имел во второй половине XIX века на Рынке, 18, магазин и кнайпу, куда заглядывали журналисты. В частности, хроникер-сатирик Ян Лям, о котором шутили, что он только к девяти утра бывает трезвым. В этой кнайпе Ян, вооружившись карандашом, вел продолжительные беседы с бутылкой. Возможно, именно там сверкнула у него такая мысль: «Чем дольше человек крутится по миру, тем больше уверяется в том, что всё есть тоска и обман, кроме рюмки хорошего вина и уголка в кругу семьи или друзей».
«Несподіванка» («Неожиданность»)
Кнайпа Юзефа Шрейера на ул. Св. Николая, 10, с молочной, мучной и овощной кухней.
Хозяин имел прозвище Пипек и встречал посетителей возгласом: «Слуга!», что заменяло обычное в таких случаях «Служу пану». Это был необычный оригинал. Он мог год или два бесплатно кормить каких-то бедных студентов, потому что так ему нравилось. Но если появится кто-то, кто не придется ему по вкусу, он его ни за что в мире не обслужит. Казимеж Шлеен привел такой диалог:
— Нечего больше есть.
— Но я вижу, что за другими столиками едят.
— Уже все закончилось. Слуга!
— Может, кофе?
— Нет кофе.
— Может, чаю?
— Нет чая. Слуга!
Ночью эта кнайпа превращалась в карточный клуб. Кроме любимых хозяином студентов, сюда зачастили различные оригиналы, а среди них австрийские чиновники на пенсии, которые так и не научились польскому языку, но со Львовом расставаться не желали.
«Неожиданность» имела еще и ту хорошую сторону, что когда не хватало денег, Пипек всегда занимал. На просьбу одолжить деньги реагировал так, будто был очень впечатлен, поднимал вверх руки и кричал: «Это что-то!», потом вынимал из ящиков какие-то счета и налоговые приказы, потрясал ими в воздухе, а напоследок вручал ссуду.
Заведение состояло из двух просторных залов. В первом посередине стоял бильярд, и в течение дня здесь царило оживленное движение. Поздним вечером этот зал пустовал, зато в соседнем играли в карты до утра при деятельном участии самого хозяина. Ровно в одиннадцать Пипек закрывал кофейню, оставляя в углу первой залы слабую лампочку. Перед тем, как запереть, впускал молчаливого пана доктора. На пипковское «Слуга!» тот отвечал кивком головы. Садился одиноко на диване в противоположном от лампочки углу. Пипек приносил ему на подносе графин лимоновки и рюмку, бросал свое «Слуга!» и отходил. Пан доктор наливал рюмку, выпивал ее залпом, наполнял снова и моментально проваливался в сон. Через минуту являлся Пипек из второго зала, выпивал налитую рюмку, наливал ее снова и возвращался к игре. Еще через минуту пан доктор просыпался, выпивал рюмку, наполнял ее и снова начинал храпеть. Здесь появлялся Пипек — «Слуга!» — и т. д.
Так они на смену до четырех утра выпивали то же количество рюмок, что в сумме составляло две бутылки водки. В это время пан доктор оставлял деньги на подносе и важным шагом покидал кнайпу. Пипек замыкал за ним дверь, произносил в пустом зале «Слуга!», пересчитывал деньги и забирал поднос. И так каждую ночь в течение всего года за исключением Сочельника. Из года в год.
«Нитуш»
Эта кнайпа на углу ул. Лычаковской и ул. Гофмана хоть и имела танцевальный зал, но собирала публику не слишком порядочную. Львовский врач Адам Маевский, который был ассистентом знаменитого доктора Ридигера, попал в первую в своей жизни драку именно в этой кнайпе.
Но так случилось, что в этот раз в забегаловке верховодили батяры[7], и им чем-то не понравились студенты- медики. В воздух взлетели перченые шутки, слово за слово — и началась драка. Батяров было больше, и они чувствовали себя увереннее.
«Вдруг я увидел, что мои коллеги вылупляются, как черти, но преимущество, кажется, было на стороне нападавших. Я почувствовал, как окутывает меня странная ярость. Я схватил свою толстую бамбуковую палку, очень модную в те времена в студенческой среде, и, подсознательно используя умения,
