А эта цифра учитывает украинскую ЧК?
Нет. Добавляем сюда украинские события, не включаемые сюда случаи подавления восстаний, красные самосуды, расстрелы пленных. В итоге, на мой взгляд, мы можем аргументированно говорить о 250–300 тысячах жертв красного террора за годы Гражданской войны. Мои оппоненты иногда поднимают цифру до 500 тысяч. Есть фантастические цифры, которые выдала деникинская комиссия: 1 миллион 700 тысяч. Но они ни на чем не основаны. Взяты с потолка. Что касается террора со стороны противников большевиков, то обобщающих цифр тоже мало. Думаю, число жертв антибольшевистского и антисоветского террора находится в диапазоне от 300 до 500 тысяч.
То есть цифры сопоставимы?
На мой взгляд, да. На разных территориях есть перекосы в разную сторону, но в целом сопоставимы. На заключительном этапе, в период подавления контрреволюции, усердствуют красные. В период деникинского наступления только за август 1919 года фиксируются 20–30 тысяч погибших. Кто побеждает, тот больше уничтожает. Кто проигрывает, тот больше теряет.
Дзержинский: создание советских спецслужб
Феликс Дзержинский был одним из самых ярких представителей советского пантеона политиков. Его называли Железным и говорили о том, что он сгорел на работе.
Дзержинский родился в дворянской семье, связанной узами крови с блестящими родами Польши. При его энергии он мог бы сделать громкую карьеру в старой России. О том, что привело будущего главу ЧК в революцию, какие мифы о нем сложила русская эмиграция и каким он останется в русской истории, рассказал кандидат исторических наук Илья Ратьковский.
Семья была богатой?
Нет, Дзержинские не были богатыми, находились на вторых и даже третьих ролях в Речи Посполитой, но при этом имели родственные связи с известными и влиятельными кланами. К примеру, дедушка Дзержинского Иосиф взял в жены представительницу одной из самых знатных польских фамилий Антонину Озембловскую. В качестве приданого получил имение Оземблово в нынешней Минской области. Спустя время имение стало называться Дзержиново. Именно там 30 августа 1877 года появился на свет Феликс Дзержинский.
Его отец Эдмунд Дзержинский был математиком, окончил Санкт-Петербургский императорский университет в 1863 году, как раз в разгар восстания поляков против зависимости от России. Из-за своего польского происхождения не смог сразу найти место и лишь через два года, благодаря протекции тестя, занял учительскую должность, причем достаточно далеко от родных мест — в Херсоне, а потом в Таганроге. Вскоре у него выявили туберкулез, и он решил вернуться в родное Дзержиново. К этому времени несколько старших братьев Эдмунда уже умерли, еще один служил священником, так что имение унаследовал именно он. На пенсию и небольшой доход от периодической сдачи поместья в аренду жила вся большая семья, в которой было восемь детей. Богатым их детство определенно не назовешь.
Правда, Дзержинским помогали родственники жены Эдмунда — Елены Игнатьевны Янушевской. Ее семья была более богатой и знатной. В середине XIX века в доме Янушевских в Вильно был музыкальный и литературный салон. Игнатий Янушевский состоял в родстве с известным поэтом Польши Юлиушем Словацким. Бабушка Дзержинского по линии мамы регулярно высылала семье дочери деньги и часто принимала внуков в своем доме на длительное время, что и позволяло сдавать Дзержиново в аренду.
Насколько я помню, Феликс Эдмундович в детстве мечтал стать ксендзом.
Семья хотела, чтобы Феликс поступил в Санкт-Петербургский императорский университет, повторил путь отца, который умер вскоре после рождения сына. На это даже откладывались деньги. Дзержинский всегда во что-то верил: сначала в Бога, потом в революцию. В детстве это было искреннее чувство истового католика. Он грезил о сутане, несмотря на протесты матери.
