– Ладно, – наконец сказал он, – будь по-твоему. И правильнее сказать, не грузом, а груздем. Это гриб такой.
Он вытащил из хурджина моток веревки и бросил Али.
– Обвяжись покрепче. Как же царь допустил, чтобы какой-то каменотес к его жене клинья подбивал.
– Я не говорил о жене, я говорил о возлюбленной. Женат-то он был на Мариам, дочери византийского кесаря.
– Это уже интересно. Она в прямом смысле была его возлюбленной?
– В прямом, но к себе не подпускала, потому что была девушкой высокой нравственности. С Фархадом через стенку разговаривала, блюла себя. А Фархад влюбился в нее по голосу. Дело в том, что пока Хосров ухаживал за Ширин, его отец умер, и трон захватил узурпатор Бахрам Чубин. Хосров обратился за военной помощью к византийскому императору. Тот согласился помочь, но с условием, что Хосров женится на его дочери Мариам. Он был вынужден согласиться, хотя любил Ширин. Он просил Мариам разрешения взять Ширин второй женой, но та была против.
– Смотри-ка, прямо, как у ленкоранского хана, – заметил Егор.
– Это точно, а мне и в голову не пришло, а то бы я ханше рассказал. Почему-то я ее все время вспоминаю.
Егор привязал кусок скальной породы к веревке и спустил в щель. Когда веревка провисла, он вытащил ее обратно.
– Почему же Ширин не соблаговолила уйти к Фархаду? – спросил Егор.
– Потому что любила Хосрова. И она тоже была царицей, своей страны. Это был бы неравный брак, а неравные браки добром не заканчиваются. Я готов, – заявил Али.
Егор придирчиво оглядел веревку, подергал узел.
– Годится, – сказал он, – с Богом.
– С каким? – поинтересовался Али.
– А со всеми. Я теперь их всех приемлю. Значит, порядок действий следующий. Вот лампа, вот хурджин, вот кресало и огниво. Спускаешься вниз, набиваешь хурджин золотом, если конечно, Хасан не соврал, и оно все еще там находится. Может они все пропили, а потом сами сломали механизм. Может быть такое? Не отвечай. Все равно надо убедиться. И положи в хурджин первым делом парочку кинжалов. Я все это поднимаю, вываливаю, а потом поднимаю тебя. Не будем жадничать, одного хурджина будет достаточно.
– Прямо, как в волшебной лампе Ала ад-Дина, – заметил Али. – Я тебе не рассказывал?
– Нет.
– Рассказать?
– Не сейчас.
– Там дядя тоже хотел сначала лампу вытащить, а племянника оставить.
– Так, развязывай веревку, – обиделся Егор.
– Это в сказке так написано.
– Все равно развязывай.
– Ладно, не сердись, я пошел, – сказал Али и полез в отверстие.
– Это же надо такое сказать под руку, – не успокаивался Егор.
Однако он взял веревку, накинул на плечи и дал натяжку. Али исчезал в недрах скалы. Упершись ногой в выступ, Егор постоянно стравливал веревку, пока она не дала слабину. Потом он припал к расщелине, пытаясь, что-нибудь разглядеть в темноте.
Али спускался вниз с бьющимся от волнения сердцем. Как только он повис над неизвестностью, обнажил кинжал, готовый поразить любого, кто дотронется до него. Но пещера встретила его абсолютной тишиной и мраком, который немного рассеивался к верху в расщелине. Воздух в пещере оказался на удивление свеж. Что-то толкнулось в его сердце. Это был не запах, что-то неуловимо прекрасное витало здесь, было растворено в атмосфере. Али вдруг стало так хорошо, что он, забыв развязать веревку, просто стоял и внимал этому волшебному чувству. Он зажег лампу и лишь только огонек выхватил из темноты часть пространства, сразу все понял. Он стоял на том самом месте, где было брачное ложе. Егор что-то кричал сверху. Он прислушался.
– Эй, что там происходит? – кричал Егор. – Подайте знак.
– Я в пещере, – услышал он голос Али. Потом увидел блики света от зажженной лампы.
– Что происходит? – повторил он.
– Осматриваюсь, – глухо отозвался Али, настолько глухо, что Егор заподозрил неладное. Голос был изменен до неузнаваемости.
– Али, это ты? – крикнул он в щель.
– Я, а кто же.
– Скажи, как меня зовут.
– Егор тебя зовут, а сестру Лада. Отдыхай, я занят.
– Ладно, – успокоился Егор, – давай, набивай мошну. Я на страже.
