печь, это значит, что я имею в виду печь, тигель. Тем более, что я кузнец по первой своей профессии и слово печь не произношу всуе.
– Вот как, а кто же ты по второй профессии?
– Охотник.
– Надо полагать, есть и третья профессия?
– Да, еще я воин.
– Потрясающе, да ведь ты просто создан для меня, ты мужчина моей мечты. Однако я любитель метафор. Ну что же давай выпьем, как сказал поэт:
За тебя витязь!
Егор согласно кивнул, взял свой кубок, наполненный вином и, сказав себе: «Эх, была, не была», выпил. Мина тоже выпила и перевернула кубок, показывая, что в нем не осталось ни капли.
Егор почти не ел и плохо спал последние двое суток. Выпитое вино тут же дало о себе знать. Лишь только он поставил кубок на ковер, сразу же почувствовал, как по жилам разливается божественная благодать. Он ощутил необычайную легкость в теле и внезапную уверенность в том, что Архимед был прав. Он сам готов был перевернуть весь мир, если ему дадут точку опоры.
– Какой великолепный вкус у этого вина, – похвалил он.
– Все для тебя, дорогой гость, – ответила Мина, – наливай еще. Не надо останавливаться на достигнутом.
– Спасибо, конечно. Но мне хотелось бы еще сохранить ясной свою голову.
– Иногда, даже просто сохранить голову уже много, – заметила Мина. – Как сказал поэт: «
– Ты ведь не всегда жила здесь, – заметил Егор.
– Верно, как ты это понял?
– Ты слишком образованна для таких отдаленных мест, как эта крепость на вершине горы. Но я не понял насчет головы. Это было предостережение или угроза?
– Ни то, ни другое. Это метафора, философский тезис. Ты же философ.
– Спасибо, я польщен, – сказал Егор. – Но как ты догадалась об этом?
– Это очень просто. По тому, как человек искусен в бою, догадываешься, что он воин. По тому, как человек говорит, понимаешь, что он философ. Ты согласен со мной?
– Да, я согласен с тобой.
– Тогда гони прочь сомнения. Здесь тебе ничто не угрожает. Разве что страсть пылкой женщины. Но такой герой, как ты не должен ее страшиться. Так что случилось с твоим другом. Он попал в западню.
Егор, в очередной раз, справившийся с подозрением, наполнял кубки рубиновым вином, но последний вопрос вновь обеспокоил его. Он поставил кувшин на поднос, поправил фарзийю, незаметно отстегнув застежку у кинжала.
– Скажи прекрасная владелица этого дома, откуда тебе известно, что Али попал в западню?
– Так его зовут Али. Ты сам сказал, что он в беде.
– Действительно, я сказал, но у меня такое ощущение, что ты знаешь больше, чем я думаю.
Егорка пытался ухватить догадку, брезжившую у него в голове. Он поднял кубок, протянул его Мине. Отметил, что женщины подобной красоты ему не приходилось видеть. Его влекло к ней безудержно. Так, словно, он слышал зов ее плоти.
– Давай выпьем за твою красоту и ум, – предложил он.
– Спасибо, – засмеялась Мина, – о своей внешности мне доводилось слышать приятные вещи, но об уме ты сказал первый. Так что во мне тебе больше нравится – ум или тело?
– А выбор обязателен?
– Любимый тобой Сократ не любил софистов. Но ты прибегаешь к их приему, отвечая вопросом на вопрос.
– Откуда ты знаешь о том, что я люблю Сократа? – вновь насторожился Егор.
– Я слышала твой разговор с Ибрагимом. Отвечай на вопрос.
– В тебе меня волнует и то, и другое.
– Ответ принимается, давай еще выпьем вина.
Егор осушил кубок, перевернул его, показывая, что в нем не осталось ни капли, и сказал:
– Ты
