– Я знаю, потому что он не хочет слышать о своих родных, как ты мне рассказывал. И по какой же причине он не хочет вам помогать? Вот если бы он не был таким скрягой, я предложил бы тебе меня называть своим дедом, пока мы не отыщем того, другого. Но в таких обстоятельствах я не хочу принимать его имя и останусь при своем. Меня зовут Фолс[6], запомнишь?
– Фолс? – удивленно спросил Джордж.
– Да, – ответил старик, – Джордж Фолс.
– Странная фамилия, – в недоумении произнес мальчик, – я никогда такой не слышал.
– Пустяки, – возразил старик, – каких только не бывает фамилий! А что, если бы меня звали, например, Джордж Панч или Джордж Шалтай- Болтай[7]?
Джордж расхохотался.
– Ну, вот видишь, – продолжал Фолс, – на свете очень много людей со странными или смешными фамилиями. Имя дается человеку только для того, чтобы отличать его от других. Важно не то, как зовут человека. Важно, что у него за душой, его дела и поступки.
Старик улегся у огня на оленьей шкуре. Он явно был в прекрасном настроении. Куда подевалась его недавняя угрюмость? Сейчас на его лице играла улыбка, и он разговорился:
– Кстати, о фамилиях и прозвищах. Иногда не знаешь, как называется какая-нибудь вещь, а нужно найти способ ее определить. Я вспомнил смешной случай с одним из моих приятелей, калифорнийским краснокожим. Однажды я провел ночь в его хижине и был ужасно искусан блохами. Надо сказать, что дикари достаточно опрятны, но им никак не удается избавиться от этих насекомых в своих землянках. На следующее утро я хотел объяснить моему любезному хозяину, кстати, тому самому, который привел тебя ко мне, что меня мучило всю ночь, но не знал, как называется блоха на их языке. Однако дикарь мгновенно понял меня. «Знаю, знаю, – сказал он, – ты говоришь про маленького черного зверька, который кусается. А если его придавить пальцем, то от него ничего не останется». По-моему, очень понятное описание блохи.
– Да, действительно, – с улыбкой согласился, Джордж. – Знаете, что касается индейцев, то меня больше всего удивляет, как закалены эти люди. Я не понимаю, как они могут ходить босиком. Я и ста шагов не прошел бы здесь без сапог.
– Все дело в привычке, – ответил старик. – Однажды, в страшный холод, я встретил индейца, на котором кроме тоненькой шерстяной рубашки ничего не было. Я бы в такой и в июле замерз. Я остановился, раздумывая, не могу ли как-то потеплее одеть этого беднягу. Но тот вовсе не показывал вида, что ему холодно.
«Индеец, ты не озяб? – спросил я. – Сегодня страшный мороз!
– А твое лицо озябло? – ответил он мне на ломаном английском.
– Лицо? Нет, – возразил я, – потому что оно у меня всегда открыто.
– А у меня все тело как твое лицо, – улыбаясь, ответил краснокожий».
И он был прав. Если бы мы с малолетства ходили в легкой одежде, то не были бы так чувствительны к холоду. Но мы сами себя балуем: закутываемся в шерсть и меха, и наша кожа до того изнеживается, что мы с трудом переносим мороз.
– Давно вы в Калифорнии? – сменил тему Джордж. – Вы так хорошо говорите по-индейски. Наверное, для этого нужна многолетняя практика. Я вот пока не понимаю ни слова.
– Я болтаюсь здесь уже несколько лет, – ответил старик. – Я был здесь задолго до открытия золота.
– До открытия золота! – с удивлением воскликнул Джордж. – Я слышал, что в то время белых здесь было еще очень мало.
– Да, действительно, нас было немного, и пока не началась «золотая лихорадка», нам частенько приходилось драться и с испанцами, и со здешними уроженцами.
– Как с «испанцами»? – не понял Джордж.
– Ну да, – ответил старик, еще разок отхлебнув из фляги. – Как вижу, ты не много знаешь о стране, в глубь которой намерен отправиться. Разве дома тебе ничего не рассказывали о Калифорнии?
– Почти ничего, – ответил Джордж, немного пристыженный. – В Арканзасе, на нашей ферме, было столько дел, что я с трудом мог отлучаться в школу, чтобы научиться писать и читать. А о Калифорнии тогда еще никто и не думал. Это со времени открытия приисков все стали говорить только о золоте.
– Да, это в нашей человеческой натуре: мы знаем только то, что лежит у нас перед носом. Но ты, наверное, слышал, что Калифорния раньше принадлежала мексиканцам и что золото было открыто уже после ее завоевания…
И старый Фолс пустился в пространный рассказ об истории завоевания и освоения Калифорнии.
Через какое-то время он спохватился:
– Однако уже поздно, друг мой. Наши одеяла высохли, и нам пора спать. Я думал, ты уже спишь, и весь мой рассказ пролетел мимо твоих ушей.
– Нет, – тихо ответил Джордж, – я слушал очень внимательно. Только под конец я задумался о моих родителях…
– Не горюй, – приободрил его старик, – как только солнце встанет, мы отправимся их искать. А сейчас отдыхай, чтобы утром подняться с новыми
