спасти вашу шкуру, если вы живете в дикой местности и окружены дикими животными. Если вы находитесь в конференц-зале, такая реакция может быть несколько неуместной. Тем не менее эта сигнальная система сидит глубоко внутри нас, готовая взреветь сиреной на любую новую идею. Наша задача — держать ее на привязи или отвлекать свистом.
Это кажется несправедливым. Амигдала могла бы себе спокойно прохлаждаться без дела, как аппендикс или старый таксофон. Ведь она была создана, чтобы предотвращать нападения, опасность которых давно канула в Лету вместе с саблезубыми тиграми и всем прочим. Но обезьяний мозг все еще видит кругом угрозы, потому что ему сказали, что они повсюду. И сказали недавно, всего несколько десятилетий назад. Обезьяна говорит знакомым голосом, потому что с этим голосом вы выросли.
Все родители говорят это своим детям ради их же блага. Чтобы уберечь их от травм. Чтобы не дать им есть насекомых, глотать булавки и играть посреди дороги. Они преувеличивают и приукрашивают, чтобы донести эти простые правила до твердолобых детей. В этом есть определенный смысл. Родители хотят, чтобы их дети избежали опасности и выжили.
Постепенно вы присваиваете эти голоса. Или становитесь малолетним преступником. Или вы ничего не слушаете, падаете с крыши, умираете и оказываетесь вычеркнутыми из генофонда. Обезьяна превращается из голоса снаружи в голос внутри нас.
Обезьяна повторяет предупреждения, которые вы слышали ребенком. И даже хуже: она ворошит старые страхи, которые даже не связаны с вашей собственной жизнью, страхи нескольких предыдущих поколений. Лишения и угрозы прошедших лет до сих пор преследуют вас и могут быть переданы вам. В процессе передачи они были усилены, обобщены и искажены.
Когда мой 97-летний сосед умер, мы помогали его детям очистить дом, где он жил с 1960-х годов. Все полки в подвале были плотно заставлены консервами, многие из них от старости заржавели и надписей на них было не разглядеть. Он запасал эту еду на всякий случай: вдруг внезапно вернутся времена Великой депрессии, которые он пережил в юности. Он готовился к ядерной атаке Советского Союза: у него был шкаф с противорадиационными костюмами, газовыми масками и парой ружей.
Возможно, мой сосед был одержим мыслью о возвращении Армагеддона, но он передал свои глубинные, неотступные страхи своим детям. Одна из его дочерей тоже стала сборщицей хлама, она тащила домой разный мусор и сама не понимала, почему это для нее так важно. Другая дочь бунтовала против этого и вела подчеркнуто аскетическую жизнь, отказываясь пустить корни. Каждый год она снимала новую квартиру в новом городе, причем из мебели у нее были только матрас и пара одолженных у кого-то стульев. Каждому из детей досталась своя обезьяна, родившаяся из-за лютовавшей некогда Великой депрессии. И 75 лет спустя обезьяна все еще боялась, что голод вернется.
Если кто-то из вашей семьи отказывался от своей мечты или от творческих амбиций, эта жертва, возможно, окажет влияние и на вас.
Вы когда-нибудь слышали, как ваш отец говорил матери: «Я не буду платить за какие-то там уроки рисования. Не стоит это поощрять. Никто не зарабатывает на жизнь живописью»? Может быть, он хотел пойти в школу искусств, но ваш дедушка его не поддержал, и ему пришлось стать бухгалтером, и все ваше детство он пытался унять свою боль, подавляя ваше творческое начало. Может быть, ваша мать забеременела вами слишком рано и ей пришлось работать в департаменте автотранспорта вместо того, чтобы писать роман. Может быть, ваш прадед стал пекарем вместо того, чтобы ваять скульптуры. Кто знает. Все это скрывается во мраке прошлого и формирует картину мира для вашей семьи.
Вы можете отказаться от такого наследства. Доказать, что если последуете за мечтой, то не окончите свои дни на улице, клянча мелочь у прохожих. Что времена Пыльного котла[2] прошли, налоговый кризис миновал, теракт 11 сентября в прошлом, и сейчас вам скорее придется столкнуться с новыми кризисами (если вообще придется), чем еще раз пережить те, что давно прошли. Есть старая военная поговорка: каждое поколение генералов как будто участвует в предыдущей войне, а не в той, которая разворачивается на их глазах. Это вдвойне верно для обезьяны и ее армии уставших, пыльных скелетов.
Пора начать все сначала, причем творчески и по-новому.
