свыкнуться практически со всем. Даже с запахом.
Если мне не показалось, маг попытался прошептать какое-то заклятие, чтобы уменьшить вонь, но вместо этого лишь закашлял, прикрывая рот рукой. Сверху раздался стук недовольного возницы, а северянка улыбнулась, сверкнув в полутьме белоснежными зубами.
Если запах можно было попытаться игнорировать, то с тряской дело обстояло хуже. Какой дурак прокладывал в нашей славной столице дороги? И кто украл те деньги, которые причитались на их ремонт? Самым паршивым было то, что после двадцати-тридцати минут тряски по колдобинам переулков, пять минут мы ехали по относительно ровным главным дорогам. Затем, когда мы только начинали к ним привыкать, наш экипаж снова заворачивал в очередной проулок и тряска возобновлялась. Никто не пытался говорить даже шепотом, справедливо опасаясь случайно откусить собственный язык.
Наконец, наше путешествие закончилось. Экипаж остановился и вроде бы не собирался никуда больше ехать. Возница спрыгнул на землю и сделал то, что сделал бы любой другой утомленный тряской, – помочился прямо на колеса нашего тайного средства передвижения. Затем удовлетворенно присвистнул, еле слышно прошептал «сидите тихо» и удалился.
Любая дама высшего света должна была бы как минимум закатить истерику, но сидящая напротив меня зеленоглазая выглядела слишком измученной этой поездкой, чтобы возмутиться нарушением правил приличия. Да и про какой этикет можно рассуждать сидя в бочке для нечистот?
Гном, напротив, выглядел бодро. Воспользовавшись остановкой и своим малым ростом, он встал и стал разминаться. Я толкнул в бок студента и жестами объяснил, что хочу поменяться с ним местами. Очутившись ближе к крышке, закрывающий нашу бочку, я прильнул к щелям, сквозь которые попытался рассмотреть, куда мы приехали. По всей видимости, если это и был порт, то его задворки – мне удалось разглядеть только часть кирпичной стены, хлам на земле и несколько полуразвалившихся ящиков. Я привстал, насколько это позволяла бочка, и резко выбил крышку плечом наружу. Никто из моих спутников, не ожидавших этого, не успел ничего сказать, как я уже был на твердой земле и потирал ушибленное плечо.
Наш экипаж стоял в тупике, у стен какого-то портового склада. Обойдя злосчастную бочку, я не обнаружил возницу. Лошадь мирно жевала чахлый пучок сена из торбы. Прямо перед ней кипел в своей круглосуточной деятельности порт столицы.
Порт находился на нижнем, южном рукаве Кессалы. Река разделялась на две части и обхватывала центральную часть Новой Ниссы с древней крепостной стеной, расположенной на острове. С севера реку преграждали два моста, соединяющих ту часть города, где располагался дворец Императрицы и дома аристократов с центральной торговой частью. На нижнем, более широком рукаве Кессалы расположился порт.
Порт – торговое сердце Ниссы, а может быть и всей Империи. Несмотря на наличие сухопутных трактов, доставка по воде обходилась в несколько раз дешевле. И это даже с учетом того, что Кессала частично замерзала зимой. С востока в город на баржах и речных судах ввозили дрова и скот. Дровяной базар, расположенный недалеко от порта, уже работал – столичные жители запасались дровами на зиму. Скот сразу же гнали на скотобойни – столица не привыкла отказывать себе в еде.
Морские суда, которые заходили в речной порт с запада, тащили против течения батраки. На кораблях, пришедших из Терского моря, в основном ввозили товары из Хеджании. Назад, уже по течению, уплывала основная статья экспорта Империи – ткань, которую делали на фабриках, расположенных вокруг столицы. Второй по значимости товар, производимый в Империи, – магические светильники и волшебные замки, изготовлением которых занимался университет.
Несколько парусников стояли у причала. Еще один величественно плыл по Кессале. Паруса действительно были свернуты. Никогда не обращал внимания на этот факт, но похоже Болдо и вправду нашел довольно оригинальный способ контрабанды.
– Ну и зачем? – раздался за моей спиной женский голос.
– Зачем что?
– Не терпелось подышать свежим воздухом?
– И это тоже, – я обернулся. Зеленоглазая смотрела на меня изучающее. Рядом стоял суровый гном, а за их спинами в растерянности мялся студент.
– Ну, говори, что ты хочешь нам предложить.
Я улыбнулся – проницательность – это признак ума.
– Для начала я бы предложил покинуть порт нашего славного города. Мне почему-то кажется, что через несколько минут тут будет полно стражи, – видя что северянка хочет что-то спросить, я, не делая паузы, продолжил, – самый лучший способ покинуть порт – уплыть из него.
Не прошло и пяти минут, как я уже налегал на весла утлой лодчонки вместе с похмельного вида мужиком. Множество подобного рода лодок курсировали между кораблями и пристанью, а также с одного на другой берег реки. Гном и девушка изображали сошедших на берег путешественников, ну а мы со студентом были их провожатыми. Отсутствие какой-либо ручной клади у прибывших, мужичка не смутило, его больше волновал вопрос как быстрее очутиться в ближайшем портовом кабаке. Запаха, которым мы успели пропитаться в бочки золотаря, он также не почувствовал, так как и от него самого разило перегаром.
Я кивнул студенту и мотнул головой на удаляющий берег. Среди портовой суеты выделялись несколько стражей в начищенных кирасах, один из которых вел под уздцы знакомую лошадь с ассенизаторской бочкой. Гном со своей спутницей тоже обернулись назад.
Через несколько минут, когда суденышко причалило к противоположному берегу и серебряная монета перекочевала в руки лодочника, северянка
