Диапазон применения байки: семейное консультирование, аффективные нарушения и расстройства, неврастения.
Терапевтические мишени: установка долженствования.
Берегитесь всегда строить воздушные замки, потому что хотя эти постройки легче всех других возводятся, но тяжелее всего разрушаются. (
Мораль. Депрессия – это когда воздушный замок рухнул, придавив своего строителя.
Комментарий. Бердяев писал, что человеку свойственны два страха: страх жизни и страх смерти. Держать их в узде помогает организация обыденности, которая создает у человека ощущение безопасности. И чаще всего тусклая рутина дней «раскрашивается» грезами и фантазиями. Казалось бы, кому мешают эти виртуальные путешествия и приключения? Проблема в том, что попытаться съесть воображаемый ужин несложно. Можно даже пустить слюну от ярких образов яств. Только вот насытиться им и пополнить белками и минералами организм не получится. Человек достаточно быстро становится заключенным в тюрьме собственного «Я», забывая о внешнем мире. Степень тяжести депрессии пропорциональна степени вытеснения реальности.
Диапазон применения байки: аффективные расстройства, семейное консультирование.
Терапевтические мишени: установка долженствования, оценочная установка, установка предсказания негативного будущего и установка непереносимости фрустрации.
Множество всяческих игр (не все я здесь перечислил) Время, бесценную вещь, нам помогает убить.
Мораль. Вы говорите: «Время идет». Безумцы, это вы проходите. (
Комментарий. Мы охотно замечаем и комментируем потери ресурсов, которые видим в окружающем мире. Но не всегда сами полноценно осознаем, как бездумно тратим ценнейший и невосполнимый ресурс – время. Пожирателями времени становятся как наши вредные привычки и увлечения, так и вредные контакты, особенно с людьми, которые сами не ценят время и знают много способов, как его убить. Самыми незаметными и коварными похитителями времени являются разнообразные «игры», о которых упоминал еще Овидий и которые до сей поры скрыто программируют нашу жизнь всевозможными «Санта-Барбарами» на работе и дома.
Диапазон применения байки: тренинги тайм-менеджмента, антистресс-тренинг, синдром хронической усталости, аффективные расстройства.
Терапевтические мишени: установка долженствования, механизм атрибуции, экспектации и проекции.
Самое страшное из зол – смерть – не имеет к нам никакого отношения, так как, пока мы существуем, смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем. (
Мораль. Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и, кто бы ты ни был, утрачиваешь только настоящий миг. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем. (
Комментарий. Что есть жизнь? Отпуск, командировка, наказание или вспышка света посреди вечной тьмы? Как говорили древние римляне, «memento mori». Парадоксально, но действительно важно помнить о смерти – и совсем не для того, чтобы ее бояться. Именно на пороге смерти человек сбрасывает пелену суетных мыслей и будничных забот. Чуть не став жертвой, например, несчастного случая или стихийного бедствия, человек остро начинает ценить жизнь – саму возможность чувствовать происходящее во всех его проявлениях, не навешивая ярлыки «хорошо» – «плохо», «полезно» – «бесполезно» и понимая, что такое непреходящие ценности. Но спустя время будничная суета и мелкие текущие проблемы затягивают в свой водоворот и начинают казаться важными и имеющими грандиозное значение. И все возвращается на круги своя: досадные недоразумения и «серьезные» неприятности (окиньте-ка взглядом свое прошлое и подумайте, сколько не стоящих выеденного яйца ситуаций казались вам неразрешимой проблемой!) закрывают от нас многоцветье жизни сплошным черно-серым забором. Но если разобраться, этот забор существует только в нашем представлении о жизни, а не в ней самой. Так мы снова возвращаемся в плен иллюзий общества потребления, становимся рабами «важных дел», оправдывая себя тем, что, мол, так мы готовим будущую счастливую жизнь. Но, как известно, завтра не наступает никогда, жить можно только в настоящем.
Как справедливо заметил Эпикур, с собственной смертью мы никогда не столкнемся, поэтому бояться надо не ее, а того, что угрожает качеству нашей жизни. Выясняется, что страх смерти портит качество нашей жизни не меньше, а иногда и больше, чем все имеющиеся у нас болезни, враги и неприятности, вместе взятые. Мы стараемся избегать темы смерти. Таким образом или огульно ее отрицаем (вытесняя факт, что за всю историю человечества не было еще исключений, но вот с нами этого почему-то не произойдет – аналог зажмуривания у ребенка, когда тот уверен, что, закрыв глаза, он спрятался), или пренебрегаем. Игнорируя факт грядущей смерти, мы неосознанно полагаем, что можно жить бесконечно долго. Раз жизнь так длинна, тогда есть дело до всяких мелочей и ненужных хлопот. Так мы попусту переводим нашу жизнь, тратя ее на ненужные переживания и хлопоты.
