Во власти стихии

«Спросить Фреда, п/с „Тангароа“».

– Эй! – окликнула я Дрю, яхтсмена, с которым успела познакомиться. – А что значит «пэ», косая черта, «эс»?

– «Пэ», косая черта, «эс»? Это значит «парусное судно», детка.

– Спасибо, детка.

Так, значит, эта «Тангароа» парусное судно! У меня не было радиостанции, чтобы связаться с «Тангароа», поэтому я пошла на пляж и принялась рассматривать яхты, стоявшие на рейде. Они покачивались на волнах, а я читала их названия и вскоре углядела «Тангароа». К корме был привязан тузик, значит хозяин сейчас на борту. Я развалилась на теплом песочке и принялась ждать, когда кто-нибудь соберется на берег. Прошло немного времени, я увидела, как пожилой мужчина спустился в шлюпку и взялся за весла.

Как только он вытащил свой тузик на берег, я подошла:

– Это вы Фред?

– Да, – ответил он, окидывая меня взглядом с головы до ног.

– Я прочитала объявление, что вы набираете команду, и я хочу.

Он пригласил меня пропустить по пиву в баре «Muy Hambre»[1]. За кружкой cervesa[2] я рассказала Фреду, что единственный парусник, на котором мне довелось бывать, – это катамаран моего отца в Сан- Диего, я ничего не знаю о хождении под парусом, не говоря уже о хождении под парусом через океан в заграничный порт. Фред же мне признался, что его яхта – «Дредноут-32» собственноручной постройки. Мы обсудили мои обязанности на борту, которые будут состоять из готовки и несения вахты. Я сказала, что если на самом деле он ищет себе «партнера», то это не для меня. Он сказал, что как раз приходит в себя после кошмарнейшего развода и последнее, чего он хочет и в чем нуждается, так это в партнере. От меня требуется только готовить еду и стоять вахты.

Выложив на стол все карты, мы договорились о пробном круизе – короткой поездке, чтобы посмотреть, насколько я подхожу Фреду в команду. Мы отправились в Ла-Пас, находившийся в ста семидесяти милях.

То была сказочно прекрасная двухдневная поездка. Фред, как и обещал, держался настоящим джентльменом, я же ощущала себя под парусами как рыба в воде. Я записалась в команду «Тангароа». Маму новость о том, что я отправляюсь на яхте бог знает куда, напугала гораздо сильнее, чем отца, однако она понимала, что не в силах меня удержать, точно так же она не смогла удержать меня от поездки в Мексику за девять месяцев до того.

Когда я вернулась в Тодос-Сантос, Хименесы сказали, что я могу оставить у них свой автобус. Через несколько лет я узнала, что его превратили в кормушку для свиней. Они засыпа?ли корм в люк на крыше, а потом открывали двери, чтобы он понемногу высыпался по мере необходимости.

Мы с Фредом покинули Кабо в марте 1979 года. Путь до Маркизских островов стал для меня отличной школой. Я провела много часов у штурвала, учась чувствовать маневры, какие судно совершает в открытом море. Единственной неприятностью было то, что мы с Фредом оказались несовместимы, словно масло и вода. Он в свои пятьдесят с хвостиком любил классическую музыку. Я, девятнадцатилетняя девчонка, обожала рок-н-ролл. Он любил изысканную кухню. Меня тянуло на вегетарианские блюда. Он был дисциплинированным. Я была разгильдяйкой. Он был импозантный мужчина: безупречная осанка, безупречное тело, безупречный загар. Но все это было слишком уж безупречно для меня.

В один прекрасный день горизонт ощетинился вулканическими пиками. После тридцати двух дней, проведенных между синим морем и синим небом, при виде суши у меня перехватило дыхание. Частокол горных пиков изрезал монотонную линию горизонта. От этой мистической картины на глаза навернулись слезы. Я подумала: наверное, Христофор Колумб чувствовал то же самое, заметив на горизонте землю. К тому времени мы с Фредом уже едва разговаривали друг с другом. Я не могла дождаться, когда уже сойду с «Тангароа», хотя и понимала, что желание ходить под парусом и открывать новые земли только-только созрело во мне.

Фред заранее предупредил, что нам нужно будет отправить залог в восемьсот пятьдесят долларов для таможенной регистрации на Нуку-Хива, одном из Маркизских островов во Французской Полинезии. Вот только, будучи новичком в этом деле, я и не подумала, что мои деньги – песо – на Маркизских островах вовсе не считаются деньгами. Фред внес залог за меня, но это означало, что мне и дальше придется готовить и работать на него. Я отправила все свои песо маме в Сан-Диего, и она сказала по телефону, что обменяет их на американские доллары и вышлет мне перевод до востребования в Папеэте на Таити.

За это время я успела познакомиться с Дарлой и Джоуи, которые также состояли в кманде парусной яхты. Мы быстро сдружились. Следом еще несколько человек из команды других яхт, все примерно одного возраста, буквально побратались, и, чтобы избежать бунта на корабле, наши капитаны решили отправиться в путешествие по Маркизским островам вместе.

Наша с Фредом яхта первой из группы покинула Маркизы и направилась на архипелаг Туамоту. Предполагалось, что путь займет трое суток, идти было решено в полнолуние – в этом случае, если вдруг мы отстанем от запланированного графика, нам не пришлось бы маневрировать среди атоллов в темноте. Атоллы – это низкие коралловые острова, которые кольцом охватывают лагуну. Потому-то атоллы, которые нелегко разглядеть и которые окружены подводными коралловыми рифами, так опасны для мореходов. Стоит напороться на такой риф – и запросто проломишь корпус судна и затопишь его за минуты. Самую верхнюю точку атолла обозначают сорокафутовые пальмы, раскачиваясь под пассатами. Из-за кривизны земной поверхности и движения судна вместе с морем эти сорок футов вовсе не так заметны, как четырехэтажный дом на суше. Но пальмы первыми дают знать моряку, что где-то рядом твердая почва.