«карантинный» – всех моряков учат поднимать его при заходе в территориальные воды любой страны и при входе в новый порт. Внизу я отыскала родной флаг «Хазаны», английский. Разворачивая его, постаралась соскрести плесень и разгладить складки. Как представительно смотрится красно-бело-синий флаг, думала я. Мне нравилось, как прямой и косой кресты делят синее полотнище на восемь частей. Вставляя флаг в держатель на корме, я вспоминала, как Ричард всегда гордился своим гражданством.
Вернувшись к штурвалу, я взяла курс на вход в гавань. И тут же заметила выходивший из нее большой корабль. Я схватила ракетницу и выпалила в небо.
Корабль как будто замер.
Я выпустила еще пару ракет, потом схватила весло с выгоревшей красной футболкой. Я стояла на носу, размеренно и неторопливо размахивая веслом из стороны в сторону – без малейшего намека на тот сумасшедшей энтузиазм, с которым пыталась привлечь внимание проходящих кораблей в прошлые неудачные разы.
Внезапно корабль мигнул ходовыми огнями и изменил курс.
Боже мой, меня заметили. Они действительно заметили меня. Я не знала, что делать. Мне казалось, я должна что-то делать, только что? Корабль быстро приближался. Что я им скажу? «Привет, я Тами Олдхэм, а это парусная яхта „Хазана“. И мы вот так идем уже очень долго…»
Когда корабль, сбавив ход, стал приближаться к «Хазане», я испугалась, что они протаранят меня. Корабль был огромный, двести футов или больше. «Хазану» накрыло его тенью. С его борта меня сверху вниз с любопытством разглядывали перевесившиеся через леер мужчины и женщины: азиаты, полинезийцы, американцы. Оказавшись в центре внимания, я чувствовала себя очень неуютно. Вдруг кто-то из команды корабля обратился ко мне по громкой связи. Я с трудом расслышала его слова за урчаньем мотора, работавшего теперь на холостых оборотах.
– У ВАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ? – прокричал он.
Я кивнула – «да», а потом разрыдалась. Сквозь завесу слез я видела сочувствие в смотревших на меня глазах. С палубы до меня доносились голоса, и, глядя вверх, я видела, как люди кивают и улыбаются, подбадривая меня.
– ВСЕ ХОРОШО. МЫ ВАМ ПОМОЖЕМ. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО, – доносилось из динамика громкой связи.
Немного успокоившись, я расслышала вопрос:
– ПОГИБШИЕ ЕСТЬ?
Я снова кивнула – «да».
– ЭТО ТЕЛО? – спросил офицер, указывая на сдутую оранжевую лодку, скатанную и закрепленную на корме у левого борта.
Я с недоумением покачала головой – «нет».
– МЫ СООБЩИЛИ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЕ. ВАМ ЧТО-НИБУДЬ НУЖНО?
Мне было нужно все, а больше всего – Ричард. Но я помотала головой и покрепче схватилась за носовой релинг, чтобы не вывалиться за борт «Хазаны», бешено болтавшейся на волне, которую нагонял корабль.
Вскоре кто-то спустил мне с палубы стеклянную емкость, привязав к линю. Я кивнула в знак благодарности. Отвязать линь ослабевшими, нервно подрагивавшими руками было непросто. Запах горячего кофе сообщил мне, что внутри, раньше, чем я сделала глоток. Отставив кофе в сторонку, я приготовилась ловить яблоко, которое хотел бросить мне кто-то из пассажиров. Кажется, я не ела яблок целую вечность. Когда я впилась в него зубами, сладкий сок потек по подбородку. И я снова заплакала – яблоко оказалось слаще, чем подсказывали мне воспоминания.
Удерживать большое судно на холостом ходу на достаточно близком, но при этом безопасном расстоянии от «Хазаны», было непростой задачей. В ожидании береговой охраны корабль провел рядом, как мне показалось, целую вечность.
– МЫ БЕРЕМ ВАС НА БУКСИР, – вдруг прозвучало сообщение.
Вытягивание буксировочного троса
Сверху раздался предостерегающий крик, а в следующий миг мне сбросили «обезьяний кулак». Я вытянула руки, чтобы поймать переплетенный линь, потом выбрала его на всю длину и, наконец, добралась до привязанного к линю троса. Трос был огромный – два дюйма в диаметре. Я с трудом могла поднять его – он весил тонну. Такие концы используют, чтобы тащить на буксире другое крупное судно, а вовсе не легкий парусник. Я долго не могла решить, к чему привязать этого монстра, и наконец обмотала его вокруг якорной лебедки. Когда трос был закреплен, я прокричала:
– ТИХИЙ ХОД, САМЫЙ ТИХИЙ! – и замахала перед собой руками, развернув ладонями вниз.
Когда взревели двигатели, я держалась крепко. «Хазана» рванула вперед. Стеклопластиковый кожух якорной лебедки разлетелся на куски, но сама она удержалась на двух болтах из четырех. «Хазана» неслась по волнам, как галопирующая лошадь. Самый тихий ход, на какой был способен корабль, оказался, вероятно, самым полным за всю жизнь «Хазаны». Мы сразу набрали по меньшей мере десять узлов. Все мои силы уходили на то, чтобы удерживать яхту в кильватере корабля. Я чувствовала направленные на меня взгляды. Все, о чем я могла думать в тот момент: «Оставаться в кильватере… оставаться в кильватере… только без паники…»
Корабль отбуксировал меня через риф и остановился. Отливное течение помешало «Хазане» врезаться в его корму. Скоро появилось вспомогательное судно береговой охраны, лодка в двадцать шесть футов длиной. Я отдала корабельный буксир и закрепила лини, брошенные мне береговой охраной. Теперь
