эти деньги. Если собрать ведро и сдать как металл, то с этого можно получить больше, чем по номиналу.
Наши экономисты под руководством Улюкаева решили эту проблему.
Как?
Очень просто. У нас металлические деньги, а металл – сталь. Стальные десятирублевки, сверху покрытые медно-никелевым сплавом. Кто хочет проверить, у меня сейчас на поясе нет чехольчика для телефона, там магнитик, возьмите десятирублевую монету, поднесите к магниту, она и прилепится. У меня на холодильнике два магнита, я туда все эти монеты прилепляю, красивая такая гроздь висит. Сейчас вот вместо кошельков можно магниты носить. Красота! Поэтому если вам кто-то будет говорить, дорогие товарищи, что у нас рубль деревянный, не верьте, рубль у нас железный. Теперь давайте со ста рублями разберемся. Это деньги или не деньги?
Безусловно, деньги.
Как это безусловно? Давайте, Дмитрий Юрьевич, вы же читать, безусловно, умеете. Прочитайте, пожалуйста, что написано.
Билет банка России.
Полностью не надо. Как молодежь сейчас говорит: «Короче».
Билет.
А вы что сказали? Деньги?
Да.
Неправильно. Это представитель денег. Это вообще ничего не означает, кроме того, что я с этим билетом, поскольку это представитель, приду в Сбербанк – и мне выдадут другую бумажку. Смысл этих бумажек в чем? Когда вы с ними ходите, они истираются, грязнятся. Такие злодеи, как я, редко попадаются, чтобы вот так рвали, но только в методических целях. А вообще, это нормально. Бумажка для чего существует? Чтобы она рвалась, а ее эквивалент подлинный, то есть деньги из золота, лежит в банке. Вы можете купить золотую монету, можете слиток купить, если у вас такая зарплата, как была у Улюкаева. Золотая монета, слиток – это деньги, потому что деньги – это товар, обладающий свойством всеобщей обмениваемости, а не бумажка. Тем более тут прямо написано: «билет». А кто-нибудь не читал это? Конечно, все читали. Это говорит о чем? Гегель как человек прозорливый прямо сказал: «Известное еще не есть оттого познанное». Это известно с детства. Кто же будет задумываться над тем, что известно с детства? Почти никто. Поэтому многие с детскими представлениями доживают до глубоких седин.
Как же от этого избавиться?
Изучать «Науку логики». Правда, при избавлении от устоявшихся привычных детских представлений человек мучается. Сейчас мне скажут, что это сложно. Эта мысль у Маркса критически рассматривается: «В науке нет широкой столбовой дороги. И только тот сумеет достичь ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым кручам». Ну, поговорите с физиками, математиками, химиками. Для них это нормально: «это я разбираю месяц и не могу понять». Нормально совершенно. Поэтому таким людям легче изучать. А у нас многие хотят, чтобы это было такое диванное чтение: если я не понял, значит, автор дурак. Если этот Гегель давно жил, тем более. Если кто-то из нас дурак, то кто? Гегеля же уже нет, а я есть. Кто должен именоваться дураком? Видимо, Гегель. Так же легче. На самом деле какой отсюда вывод: лучше не все понять у гениального человека, чем все понять у дурака. Поэтому дурацкие книжки читают, а умные книжки читают мало. Гениальные книги разве успеешь прочесть? Вот гениальная книга об ораторском искусстве Цицерона. Не читают. Читают всякое, что вышло в прошлом году. Что это за оратор, где он выступил, чего добился, но он вам объясняет, как выступать.
И вот философия. Гегель систематизировал всю философию, он не просто ее раскладывал по полочкам: каждая предшествующая философская система в снятом виде содержится в философии Гегеля. Все философское знание человечества за две тысячи лет Гегель изложил в таком малом объеме. Это очень экономно, быстрее нельзя проникнуть в глубины человеческой мысли. Говорят: «Давайте мы будем все читать». Вы на Спинозе остановитесь и умрете, потому что время вашей жизни закончится.
Не успел.
Не успел. Поэтому выход один – выбирать произведения, которые все обобщают. В политэкономии из обобщающих произведений – один «Капитал». Ни позже, ни раньше ничего подобного нет. В физике вы возьмете систематизирующие труды Ньютона или Эйнштейна. И все на этом. В химии кто сразу приходит на ум?
Менделеев.
Да, Дмитрий Иванович Менделеев. То есть нужно понимать: это счастье, что нашлись такие люди, которые для нас сделали то, что я работу человечества за два тысячелетия могу изучить в течение двух-трех лет. Ничего страшного, за три года никто не умрет. К тому же пока ты изучаешь, ты же от этого не глупеешь.
В плане приложения усилий, наверное, много. Если сравнивать с продолжительностью жизни, наверное, не очень.
Ничего такого страшного. А теперь, поскольку разговор идет о пользе всего этого дела, давайте пойдем по порядку. Первое, что мы изучаем в «Науке логики», это «чистое бытие». Важный это вопрос: «Быть или не быть»?
Конечно.
