священники вскоре издавали новый
В северных районах бесконтрольной их власти способствовала еще одна причина, и нигде не проявлялась она сильнее, чем в Нью-Мексико. Эта отдаленная провинция, лежащая подобно оазису посреди необитаемой глуши, была со всех сторон окружена племенами враждебных индейцев. На западе располагались навахо и апачи, на юге и востоке хозяйничали команчи и другие апачи, на севере – юты. Между ними рыскали и другие племена. Все они в тот или иной промежуток времени были более или менее недружественны – в один день заключали недолгий мир, скрепленный «конференцией» или договором, на следующий обвиняли белых в вероломстве, оставляя за своими воинами право снова вступить на тропу войны.
Естественно, подобное положение дел давало армии прекрасную возможность поддерживать свое господство над мирными гражданами. Войска представляли собой сброд, причем трусливый, как проявлялось в каждом столкновении с индейцами, но при этом солдаты хвастливо объявляли себя защитниками отечества, поскольку этот «титул» давал им видимость права грабить родину в свое удовольствие.
В годы, предшествовавшие американо-мексиканской войне, которая, как известно, закончилась присоединением Нью-Мексико к Соединенным Штатам, эти беспутные вояки находились в зените своего могущества. Их любимчик и заступник, генерал Санта-Анна, свершил очередной переворот, сделавший его абсолютным диктатором Мексики и вершителем судеб ее народа. Одновременно один из самых преданных его клевретов и успешных подражателей возглавил правительство провинции, облюбовав Санта-Фе в качестве столицы. То был Мануэль Армихо, характер которого любой, кому интересно узнать его, может постичь, читая документы того времени, особенно записки прерийных торговцев, известных как «купцы Санта-Фе». Оттуда можно почерпнуть, что Армихо был местечковым деспотом, повинным во всех мыслимых грехах против человечества. Он не только угнетал сограждан, игом солдатни, севшей им на шею под предлогом защиты страны от индейцев. На самом деле губернатор состоял с самими этими дикарями в тайном сговоре, и те помогали ему устранять неугодных! Армихо прибирал к рукам все, на что положит глаз, любыми средствами, от открытого грабежа до кражи, нередко сопровождая преступления убийством. Под стать тирану были и его слуги, каждый из которых получил в безраздельное господство город или округ. Все они подражали провинциальному вождю, а тот, в свою очередь, копировал своего великого патрона, с присущим диктатору шиком обосновавшегося в столице страны – дона Антонио Лопеса де Санта-Анну.
Понимание этого ненормального и переменчивого положения дел в Мексике до некоторой степени объясняет, почему полковник Миранда там стремительно утратил пост коменданта Альбукерке. Опираясь на партию «падре», Санта-Анна низверг патриотов, многие из которых заплатили за свои убеждения жизнью, тогда как сторонники победителя были щедро вознаграждены за поддержку.
А самым преданным из них являлся уланский капитан Хиль Урага, произведенный в полковники и назначенный комендантом того самого округа, предыдущий глава которого буквально чудом спасся от смерти. И вот теперь этот революционер-узурпатор наделен всей полнотой власти, и во всем подражает своему покровителю, Армихо. Подобно ему, он в тайном сговоре с дикарями, выступает даже сообщником этих красных пиратов прерий, принимая участие в их грабительских набегах и деля с ними добычу.
Глава 39. Процветающий, но несчастный
Вопреки стремительному росту по служебной лестнице и бесчестно нажитому богатству, полковник Хиль Урага кто угодно, но только не счастливый человек. Лишь в минуты, когда исполняет долг, осуществляет очередное злодейство или находится под воздействием спиртного, он не чувствует себя неудачником. Пьянство становится его привычкой, почти необоримой. Урага не совесть в вине топит – у него ее нет. Подтачивающий его червь – не сожаление, но разочарование в любви, подкрепленное жаждой мести.
Бывают периоды, когда Урага воистину несчастен – острее всего это чувство, когда он смотрит в зеркало или на портрет, висящий на стене залы. В портрете угадывается сходство с Аделой Миранда – полковник унаследовал от предшественника дом со всей обстановкой, брошенной во время поспешного бегства, включая изображающую юную даму картину. Уланский офицер влюблен в Аделу Миранда, и хотя любовь его грубого, низменного толка, силой и страстью она не уступает более благородному чувству.
В былые дни Урага верил, что у него есть шанс добиться руки избранницы. Скромное происхождение – не препятствие в Мексике, стране революций, где сержант или простой рядовой может завтра стать лейтенантом или капитаном, а послезавтра полковником. Надежда подхлестывала его стремление к военной карьере, возможно, подтолкнула на путь преступлений. Он верил, что богатство способно стереть общественные различия между ними, и в своем убеждении не делал различий как оно нажито. Что до остального, то он ведь не урод, скорее даже красавец, и сложен отлично. Подобно большинству мексиканских
