и волосатыми обезьянами, обратно в пещеру.
– Вот, – произнес я назидательно, обращаясь к старому Валлу и прочим в лодке, напуганным грохотом моего ружья, – теперь вы и сами видели, из чего слеплен ваш бог!
Валлу не нашелся с ответом; по-видимому, он пребывал в полнейшем изумлении – сами знаете, сколь больно разочаровываться в вере. Однако тут один из сопровождающих, игравший, похоже, роль придворного блюстителя времени, сказал, что солнце взошло, Священная свадьба состоялась, хоть и прошла необычно, и теперь закон позволяет вернуться домой.
– Ну уж нет! – возразил я твердо. – Я долго вас ждал, а теперь вы подождете меня. Я хочу видеть, что будет дальше.
Блюститель времени, явный приверженец порядка, напрочь лишенный любопытства, окунул свое весло в воду, как бы подавая сигнал другим гребцам, но Ханс стукнул его по пальцам рукоятью револьвера, а затем приставил ствол к его голове.
Этот довод убедил блюстителя, что благоразумнее будет подчиниться. Он отпустил весло и вежливо извинился перед Хансом, а остальные гребцы последовали его примеру.
Лодка осталась там, где была, и мы продолжили наблюдение.
А посмотреть было на что, ибо вода начала наконец заливать Скалу приношений. Она достигла негаснущих костров, и те мгновенно утратили право называться таковыми, окутавшись клубами дыма и пара. Три минуты спустя поток хлынул со склона в пещеру. Прежде чем я успел досчитать до сотни, из пещеры принялись выбегать люди, причем мчались они сломя голову, огромной толпой: так вылетают осы, если расшевелить их гнездо палкой. Среди бегущих я узнал Даку, у которого была неплохая возможность спастись.
Верховный жрец и тот, кто мчался следом за ним по колено в воде, оторвались от остальных и устремились вверх по склону. Зато прочим повезло гораздо меньше, потому что поток уже имел в глубину несколько футов и им оказалось не под силу ему противостоять. На мгновение их головы мелькнули среди пены и обломков, а потом этих людей унесло обратно в пещеру, где они в последний раз удостоились милости узреть своего Хоу-Хоу. Далее, словно по команде, все дома поселения, включая и тот, где мы накануне ночевали, разом обрушились – просто сложились и исчезли, словно их никогда и не было.
Казалось, все кончено. Я прикидывал, не всадить ли мне пулю в голову Даки, который стоял на краю обрыва и, заламывая руки, наблюдал за гибелью храма, бога, поселения, женщин и слуг. В конце концов я решил, что стрелять не буду, ибо что-то подсказывало мне: этого мерзавца следует предоставить его собственной судьбе. Я хотел было отдать приказ грести к берегу, когда Ханс окликнул меня и указал на вершину горы.
Я посмотрел и увидел, что из жерла вулкана поднимается огромный клуб дыма, наподобие того, что выплывает из трубы паровоза, котел которого раскалился, только многократно увеличенный. Паровой двигатель в таких обстоятельствах начинает свистеть, и гора тоже издавала звук, громовой рокот, жуткий для человеческого уха.
– Что там еще стряслось, Ханс? – крикнул я.
– Не знаю, баас. Наверное, вода с огнем говорят между собой внутри горы, баас, твердят, как они ненавидят друг друга, будто сварливые муж с женою в маленькой хижине, откуда им не выбраться. Жена шипит и плюется, баас, а муж топает и кричит… – Ханс сделал паузу, уставился на вершину горы, а потом закончил свое весьма образное объяснение: – Ну да, топает и кричит. Вы только поглядите туда, баас!
В этот миг с оглушительным грохотом, который походил на несказанно усиленный раскат грома, вулкан будто бы раскололся надвое, и вершина его унеслась куда-то в поднебесье.
– Баас, меня зовут Владыкой огня, верно? Так вот, этим огнем я не повелеваю, и сдается мне, что чем дальше мы от него окажемся, тем лучше для нас будет. Allemachte! Смотрите!
Ханс указал на широкий поток пламенеющей лавы, что вырвался из клубов дыма и пара и помчался к озеру. Лава вонзилась в воду всего в паре сотен ярдов от нас, подняв в воздух фонтан пара и пены, как торпеда при взрыве.
– Гребите скорее, если вам дорога жизнь! – крикнул я валлу, и те торопливо схватились за весла.
Когда лодка развернулась – на это ушла, казалось, целая вечность, – моим глазам предстало поистине поразительное и пугающее зрелище. Дака уже не стоял на краю обрыва; нет, он стремглав несся к озеру, а за ним тек поток раскаленной лавы. Верховный жрец приплясывал на бегу, словно его конечности обжигал горячий пар. Вот он с головою нырнул в воду, и в тот же миг над озером вздыбилась громадная волна, порожденная, должно быть, каким-то подводным взрывом. Волна двинулась на нас, и Дака был на ее гребне.
– Этот жрец напрашивается на то, чтобы его проучили, баас! – сказал Ханс. – Он вдосталь порезвился на своем острове, а теперь желает пожить на берегу.
– Неужели? – отозвался я. – В лодке места для него не найдется.
И достал револьвер.
