из пережженной плоти, из полупонятных слов
родины-ночи, просвечивающей с изнанки.
Ну так стой себе твердо на непонятно чём -
то земля нас проглотит, то выплюнет море сине,
то голова безродная закатится на плечо
и прирастает - я пробовал - очень сильно.
2007
радуга
заболевшего дяденьку режут на части врачи,
ничего не находят, помимо опаски и жизни,
что, как битая тара, хрустит и ломает лучи
на зеленый и желтый, и тут же на синий и рыжий.
приходящий к нам с правдой рискует не вспомнить кем был,
запевающий песню закончить ее "...во саду ли,
в огороде ли сильный сей гад малых сих соблазнил
и плесать и молиццо ему со всей дури."
сцуко, это любофь - только стань как стекло, белый свет
превращается в радужных змей и укусы печали,
да все глубже вгрызается врач, и сияют в листве
все ответы, как в самом начале.
2007
звездочка шеол
Здесь по левую сторону - правая, а позади та же муть,
что уставилась в очи, а может пустое лицо на затылке
смотрит в несовершенное прошлое, что еще может свернуть,
обежать по короткой дорожке да выскочить - хищною былью,
болью, битым бутылочным горлом, зубастой собакой больной -
оттого все перфектней грядущее, все совершенней, былинней,
оттого старички все хрипят да пугают детишек войной -
тихо тлеющим солнцем шеола под нами, болтливою глиной.
