план физический
самоцветною птицей горящей в зеленых тенях,
острым звуком стеклянным осколком в разинутом ухе
летне-синего неба (а сдернешь - там ночь и казна
несусветная - взял бы да нетути духа)
посмотри что мигнет над кротовой червивой землей,
чешуею и слизью припадочной пеной морскою,
над сверчковым кибуцем поющим в башке нежилой
где фигасе - ни эха ни зги не покоя.
не успеешь так падай лицом в календарный бурьян
на физический план так сказать от которого тоже
штырит до смерти если втянуться - а вымолвишь я
значит врач опоздал опоздал опоздал и похоже -
возвращаться домой где на ощупь кровать и вода,
в мемуарные выселки с острой бензиновой гарью
недалекой дороги пылящей оттуда сюда
в ртутном свете гудящем и старом.
2007
соль
Солнце почти любовь — не греет еще, но уже слепит.
Вытянешь вдох свой — нитку из неба зимнего, шерстяного.
Темно-синяя кожа Нут с соленой испариной звезд горит
за старым марлевым облаком, вытертым до основы.
Обещанья вспархивают от губ — мотыльки, обезумевшая слюда.
Наши тайны просты, одинаковы на просвет, на любом прочитаны
языке — как на пламени письма с млечными строками, ябеды в никуда,
песенки про любовь, соляные, межевые, хлебные челобитные.
Вам, подземные — бледный цветок, золотая фольга да прядь.
Вам, высокие — шепот, буковки, огоньки, голова повинная.
Монета воде, чтобы вспомнила, а огню — то, что может взять
и отнести это небу, солью горячей на кожу синюю.
2007
