Ну а хочешь, меняемся - такой же сжимающийся мир,
походи для понта с кошелкой, глядя на непонятные
дни и ночи с взрывающимися или гаснущими людьми,
переложенные облачной ватою.
2007
огонек
Просыпаешься запертым в лоб,
где ни эха, ни зги, ни покоя.
Море синее бьется об столб
побелевшей от страха башкою.
Можешь гулям умишко крошить,
ждать гостинцев с огнями на палке.
Можешь гвоздиком божу прибить
(тоже ж бабочка, только не жалко).
Поцелует ли ангел дотла,
скажешь после: да блин, так и было.
Что ж ты шепчешь: "никто тебе я"
жопу вдоль прорезающей силе.
2007
лимб
Эмалевый глаз государев на тинистой вате музейной,
в глухих панорамах, как в лимбе, персоны из серого воска -
испуг незапамятный вылит. Записан, сожжен и рассеян,
как речь человечья, как хрупкая птичья, невнятные вовсе
мышиные шепоты, посулы - норы у них с медяками,
там мутные бусины, косточки, детские зубки кривые
на нитках истлевших. А глубже уже начинается камень,
точней темнота, где откроешь глаза - и окажешься вием.
2007
