а одному горячо и люто, и кого-нибудь главного по лицу
хочется бить и бить металлической палкой.
Жалость тоже несбыточна. Смотри, как из тряских рук -
восковые уродцы, ватные облаки, моря из мятой фольги,
солнце приклеено в верхнем левом, обугливающемся углу.
Ты да я, мы стоим и таем вместе с миром недорогим.
2008
детали
заигравшийся в тайны разучится говорить,
будет знать ужасное, только не сможет вспомнить
слов пугнуть домочадцев деталями, как сгорит
милый край коробком с золотыми жуками сонными.
а без них, деталей, нас фиг напугать концом -
дескать жить будем долго, брат, а уйдем мгновенно.
...лишь у петрова демон сдерет поносить лицо.
да семенова ангел кастрирует автогеном.
2008
вьюнок
алым кленом сгорает, течет золотою ольхою по ветру,
черной сетью цедит ледяные воздушные стрежни
с поредевшими стаями, спит под слежавшимся светом
слепо-желтым адонисом лес, прозерпинушкин садик кромешный.
узелок бы на память, да ниточка быстро скользит,
обжигает ладонь, заалев, прорезает до кости,
острый лучик недолгий от звездочки той, что вблизи -
вряд ли мир: вбитый в черное тусклый серебряный гвоздик.
к маю рвет архетипами: половозрячий амур пропорхнет,
или кама, безумный вьюнок, влепит шиве прямком в ретивое,
и стечет белым пеплом в воздушную реку, где брод
невозможен живому.
