трансабдоминально лабают медляк,
красивая тетенька плачет,
пока ты, реки занесенный кулак,
впадаешь в стоячую чачу;
и тлеешь забытым в чулане пальто:
на треть - золотистые моли,
треть - дом для мышей, что садяся за стол
поют крысодеве (на все ее воля).
последняя треть ходуном словно кровь,
пока ты стоишь на неназванном свете
и слушаешь отчую, черную мовь,
но не понимаешь и трети.
2011
коробка
всё казалось: запомнить - значит забрать с собой.
остаться всем вместе в обмершем навсегда,
дышать серебром, чуть не в фокусе видеть даль,
из одного пожелтевшего снимка ступать в другой.
опоздать невозможно: какого-нибудь ября
видишь темное небо с трещинами по глянцу,
с фиолетовой датой... и все наши дни слоятся
в позабытой коробке, коробятся и горят.
2011
за зимней стрекозой
зима, зима, уже крылатый еж
все нерешительней пересекает серый
дрожащий воздух, маленькая эра
уже встает в винительный падеж.
мы прощены - все меньше языков,
все очевиднее, что, по большому счету,
