Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

традиционного учения, в силу чего малограмотному человеку трудно понять суть искажений. Мы имеем дело с хитрым и коварным врагом христианства, слова и поступки которого носят сознательно подрывной и провокационный характер и направлены на осквернение христианства и разрушение тех духовных и нравственных начал, которые остались ещё в жизни правоверных католиков.

Сам Франциск так изложил свою миссию: «II Ватиканский собор… решил смотреть в будущее в духе современности и раскрыться современной культуре. Отцы собора знали, что эта открытость современной культуре является синонимом религиозного экуменизма и диалога с неверующими. После них было сделано мало в этом направлении. У меня есть скромное и горячее желание это сделать»[1025]. Действительно, мы видим, что «диалог», который ведёт Франциск, является действенным только в отношении нехристиан и врагов христианства, в то время как в отношении тех, кто пытается хоть как-то сопротивляться разрушительным процессам в католической церкви, не проявляется даже намёка на милосердие. Франциска раздражают традиционная мораль, догма, литургия, которые он извращает, прибегая к своим излюбленным методам — осквернению, осмеянию, скандалу и профанации, смущающим и ввергающим в отчаяние верующих католиков. Как пишет исследователь Милее Кристи, «человек, который богохульствует и совершает кощунства систематически, открыто и мастерски, глубоко изучив католическую догму, прекрасно управляя медийным пространством, цинично пользуясь тем нравственным влиянием, которое обеспечивает ему громадный престиж его религиозной власти, такой человек, я бы сказал, может действовать только под прямым и добровольно принятым влиянием князя тьмы, князя мира сего, отца лжи…»[1026]

Рано или поздно эта связь Франциска с отцом лжи должна была выйти на свет, что и произошло во время его утренней проповеди 4 апреля 2017 г. в отеле святой Марфы. Показательно, что в сообщении «Радио Ватикана» об этой речи из неё убраны самые шокирующие высказывания, но они присутствуют в изложении L’Osservatore Romano, опубликованном на ватиканском сайте[1027] и переведённом Свободной католической газетой.

Папа Франциск в зале Павла VI

Говоря об отношении христиан ко кресту и крёстному знамению, понтифик соотнёс слова Христа «Когда вознесёте Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я» (Ин. 8, 28) с первым чтением Мессы (Числ 21,4–9), в котором рассказывается история о медном змие, сделанном Моисеем в пустыне, чтобы ужаленные змеями, которых Господь послал на израильский народ в наказание за их ропот и неверие, взглянув на него, могли получить исцеление. Объясняя эту параллель, Франциск обратился к тому месту из Второго послания апостола Павла к Коринфянам, в котором о Христе говорится: «Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нём сделались праведниками пред Богом» (2 Кор 5,21). Однако, он использовал другой перевод этой фразы: «не знавшего греха сделал грехом». В итоге Франциск семь раз употребил выражение «стал грехом» и, обыгрывая новозаветную аналогию «вознесения» Христа на кресте с вознесением Моисеем медного змия в пустыне, заявил, что, поскольку медный змий может быть символом змия- искусителя и диавола, то и Христос, следовательно, «принял вид отца греха» и «стал диаволом»[1028].

Вот что пишет L’Osservatore Romano: «’’Змий, — продолжает папа, — это символ зла, символ диавола; он был самым коварным из животных в земном раю». Поскольку «змий был тем, кто способен совратить с помощью обмана», он — «отец лжи: и это тайна». Но что же, значит, мы «должны смотреть на диавола, чтобы спастись? Змий — это отец греха, тот, кто побудил человечество согрешить». На самом деле «Иисус говорит: «Когда Я буду вознесен, все придут ко Мне». Очевидно, что это тайна креста». «Бронзовый змий исцелял, — говорит Франциск, — но бронзовый змий был двояким знаком: знаком греха, совершённого змием, знаком совращения змия, коварства змия; но он был также и знаком креста Христова, он был пророчеством». И «потому Господь говорит им: «Когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, кто Я». Таким образом, утверждает папа, мы можем сказать, что «Иисус «стал змием», Иисус «стал грехом» и взял на себя все мерзости человечества, все мерзости греха. И Он «стал грехом», он дал вознести Себя, чтобы все люди смотрели на Него, люди, раненые грехом, мы сами. Это тайна греха, и об этом говорит Павел: «Он стал грехом» и принял вид отца греха, коварного змия». «Кто не смотрел на бронзового змия, будучи ужален змеей в пустыне, — объяснил Понтифик, — умирал во грехе, во грехе роптания против Бога и против Моисея» Подобным образом, «тот, кто не признает в этом человеке, вознесенном, подобно змию, силу Бога, ставшего грехом, чтобы исцелить нас, умрет в собственном грехе». Ибо «спасение приходит только с креста, но с того креста, который есть Бог, ставший плотью: нет спасения в идеях, нет спасения в благих намерениях, в желании стать хорошими»… Крест — говорит он далее — «для некоторых является отличительным знаком принадлежности: «Да, я ношу крест, чтобы было видно, что я христианин»». «Это неплохо», но «это не только отличительный знак, типа эмблемы команды», но «это память о том, кто стал грехом, кто стал диаволом, змием, ради нас; унизился до полного самоуничижения»» [1029].

Наконец-то Франциск произнёс то, что выражает саму суть его мировоззрения, в основе которого лежит гностико-кабаллистическое учение масонства, уравнивающее добро и зло, свет и тьму. Под этими словами с готовностью подписались бы теософы, рассматривающие змия-искусителя как своего бога. Так же откровенно демонизировала Христа их наставница сатанистка Е. Блаватская, выдавая Его за Люцифера: «Demon est Deus inversus», «Логос и Сатана едины», «Люцифер есть Логос в своём высшем аспекте. Слово — перворожденный Слово — перерождённый брат Сатаны». В лучших традициях гностицизма