Священное Писание на русском языке. В результате ЛДА настолько проникла прокатолическим духом, что когда в 1991 году была разрешена деятельность грекокатоликов, её выпускники составили более половины униатских священников Галиции. Для повышения статуса ЛДА (как международной «кузницы» кадров) здесь был создан факультет для африканской христианской молодёжи, выпускников которой в целях повышения квалификации посылали учиться в западные протестантские и католические институты.
Под предлогом недопустимости изоляции нашего богословия от продвинутой западной теологической науки и повышения уровня богословского образования в наших духовных школах Никодим организовал обмен преподавателями и студентами из инославных учебных заведений. Студенты православных духовных школ стали обучаться в таких известных иезуитских учебных заведениях, как иезуитские Папский Григорианский институт и «Руссикум», а также в Экуменическом институте в Боссэ, основанном в 1946 году по инициативе генсека ВСЦ Виссерт-Хоофта на средства Джона Рокфелллера-младшего[398].
Одновременно западные инославные богословы стали приезжать в Россию; привозились сюда и новые богословские издания. Особое значение имело приглашение Никодимом на преподавательскую деятельность в ЛДА вице-ректора «Руссикума», испанского иезуита и одного из самых известных в мире знатоков восточной литургики и истории богослужения Мигеля Арранца. Шесть лет, с 1969 по 1975 год, он читал здесь лекции по богословию и литургике, получив статус ординарного профессора, допускался к причастию и служил литургию «восточного обряда» в домовой церкви ЛДА. Никодим был очень хорошо знаком с Арранцем. Тот участвовал в качестве переводчика в его встречах с Павлом VI и называл митрополита «одной из самых значимых фигур в истории экуменизма». Как вспоминал этот иезуитский богослов, «роль преемника Петра была тогда признана епископами Востока без деклараций, на практике… Связь преемника Петра с христианами этих земель, наверное, нашла бы свой путь к укреплению. Может быть, это была просто иллюзия, но в какие-то моменты возвращение к единству казалось таким лёгким…»[399] Не случайно Арранц тогда предлагал руководству РПЦ осуществить литургическую реформу (с переходом на русский язык), которая, по его мнению, уже назрела.
Подводя итоги деятельности Никодима (Ротова), надо выделить следующее. В силу того, что в те годы власти поставили в качестве условия выживания Церкви её открытость к внешнему диалогу, Московская патриархия стала вести активную экуменическую деятельность, подчинённую политическим интересам государства. Однако тесное сотрудничество с инославным миром на международном уровне привело к разделению внутри РПЦ. В самой России происходило угасание церковной жизни, рядовые священники и миряне брали на себя все тяготы гонений и угнетения, в то время как церковное руководство оказалось расчленено, и отдельные его органы, решавшие не стратегические, а локальные задачи, стали работать на себя и своё руководство, а не на благо Церкви[400]. При этом аппарат «эффективного» церковного управления в лице ОВЦС укреплял свои позиции по мере расширения его присутствия на международной арене и всё более глубокого втягивания в «диалог» с еретическими сообществами. Ликвидируя и разоряя храмы и приходы, власть «прикармливала» ОВЦС, создавая самые благоприятные уловия для его активной международной деятельности. В результате со временем эта деятельность во многом ослабила пресс государства, но интересы отдела оказались настолько тесно связаны с заграницей, что он стал тяготеть к внешнему центру силы. Всё это дало себя знать в конце 80-х и 90-е годы).
После смерти Никодима и в связи с изменением международной обстановки в условиях нового витка «холодной войны» экуменическая активность ослабла. Поскольку монолитность никодимовского поколения архиереев держалась на личности Никодима, с его уходом оно не могло действовать так же эффективно. Тем более что в широких слоях церковного народа их политика не встречала сочувствия, против неё было и большинство архиереев, что проявилось в том, что в 1986 году было отменено антиканоническое постановление о допущении католиков к причастию.
Однако сформированное при Никодиме Ротове внутри РПЦ влиятельное экуменическое сообщество продолжало жить своей жизнью, временно затаившись, чтобы уже в наше время проявить себя с новой силой и абсолютно открыто. Как отметил уже в наши дни митрополит Иларион (Алфеев), «… созданный в послевоенные годы для контактов с зарубежными приходами и епархиями Отдел со временем превратился в важнейшую структуру Московской патриархии, не имевшую аналогов по широте и важности решаемых ею задач. И когда появились возможности для возрождения церковной жизни, именно потенциал сотрудников Отдела позволил воспользоваться этими возможностями в полной мере»[401].
Глава 16. «Диалог любви» — иезуитская ловушка для православных
Несмотря на успехи в «сотрудничестве» с РПЦ, для Ватикана это были лишь первые шаги в следовании стратегическому курсу на достижение полного общения с Православием, понимаемого только как абсолютное подчинение лично папе. То есть его цель — перевод Православия под власть понтифика. А в качестве главного средства вовлечения православных церквей в лоно католицизма стала рассматриваться встреча понтифика с патриархом. Сам факт этой
