— А как ты этот вопрос решишь? — поинтересовался Серёга, — то, что ты можешь разламывать кирпичи ладонью, вовсе не означает, что ты — Джеймс Бонд.
— Но если бы я умела только разламывать кирпичи, Баранов не поручил бы мне выбивать информацию из Кристины под самым носом ментов. Был ответ Наташки. — Я провернула с Барановым сотню дел. Я хорошо знаю, кто на него работает. Все их методы знаю.
— Какую там сотню дел? — усмехнулась Ольга, — лет то сколько тебе?
— Мне двадцать семь лет. Я спортом не занимаюсь уже три года.
— Двадцать семь лет? Ты на двадцать выглядишь.
— Посмотри в интернете мой год рождения.
— Хочешь пива? — спросил Серёга, сделав большой глоток из бутылки.
— Спасибо, нет.
— Спортивный режим?
— Я просто не пью мочу.
— Можешь сесть на стул.
Бронзовая призёрка Олимпиады бросила взгляд на Ольгу. Ольга кивнула. С гримасой боли поднявшись, Наташка медленно пошла к стулу. Он стоял возле шкафа. На его спинке висел ремень. Ноги у спортсменки почти не гнулись. Она уселась, вытянув их. При этом её лицо исказилось болью ещё сильнее.
— Жопа болит? — улыбнулась Ольга.
— Да. Очень сильно.
Ольга была довольна ответом.
— Это подстава, — сказал Кирилл, хлебнув пива. — Баранов её специально сюда прислал, чтоб она лапши нам навешала и внедрилась в наши ряды.
Лицо чемпионки осталось непроницаемым.
— Это правда? — спросила у неё Ольга.
— Это неправда. Вы ведь сошлись на том, что Баранов больше не может мне доверять.
— Но, возможно, он питает к тебе какую-то слабость и решил дать тебе шанс реабилитироваться.
— Баранов питает слабость к таким, как ты. Он терпеть не может костлявых девок.
— Это не аргумент, — заметил Кирилл.
Наташка скривила ротик.
— Если бы он хоть что-нибудь ко мне чувствовал, — не прислал бы меня сюда, под её ремень и ваши …!
— Ремень тоже мой, возразил Серёга. Помолчав, он продолжил:
— Короче, я решил так. Берем миллион. Иначе на нас сплетут реально такую сеть, что шансов не будет. Эту паскуду вяжем по рукам и ногам и кладём в багажник.
— На хрен она тебе? — не поняла Ольга.
— На всякий случай. Она реально пудрит мозги. У Килилла в Форде багажник не отделён от салона. В случае какой-либо подлянки со стороны Баранова я смогу пристрелить её, не вставая.
— Кладбищенская тоска во взгляде Наташки внезапно приобрела бесовскую остроту. Это ощутилось физически, как сквозняк. Сжав кулаки, Ольга так и впилась глазами в её глаза.
— А, мразь, испугалась? Вывели мы тебя на чистую воду!
— Оля, а ты бы на моём месте не испугалась? Это что ж получается — если вдруг случится какая-нибудь авария или этим двум дуракам покажется, что за ними — хвост, они мне дыру в голове проделают? Зашибись! Всю жизнь об этом мечтала!
— Значит, авария должна быть? — уточнил Кирилл.
Спортсменка вздохнула.
— Слушайте, я эту тему не заводила. Вы сами к ней меня подвели. Я просто сказала, то, что я думаю.
— О, с твоей стороны это очень мило — думать изо всех сил не о том, как спасти свою обосравшуюся задницу от Баранова, а о том, как бы мы не продешевили! — сказала Ольга и огляделась по сторонам, чего-то ища, — Серёга, я где-то видела у тебя паяльник. На кухне вроде он, да?
— Нет, в тумбочке, в нижнем ящике. А скотч — в верхнем.
Ольга весело потянулась к указанному предмету.
— Да хватит вам, — сквозь сжатые зубы выдохнула Наташка, — сгибая ноги под стул. — Тупым надо быть, чтоб было что-то неясно и без паяльника! Я должна войти к вам в доверие, и, когда дискета будет у шефа, взять у вас деньги. Всё! Зачем вам паяльник?
