уродец?
— Умные люди таких вопросов не задают. Но я у Кирилла.
— А! На Новокузнецкой?
— Да.
— Что звонишь?
— Соскучился.
Ольге стало смешно. Хихикая, она щёлкнула зажигалкой.
— Так там порнухи полно! Дрочи! Ведь я — замужем.
— Я замужних тоже натягиваю.
— Ого! А за сколько?
— За полторасто тысяч гринов.
Ольга посерьёзнела.
— Что случилось? — проговорила она, выдыхая дым.
— Ты с кем сейчас отрываешься?
— С деловыми людьми. А что?
— Спроси наиболее делового из них, не знает ли он, кто такой Халдей.
— Я через час буду, — пообещала Ольга, и из мобильника раздались гудки.
Вернув телефон Кириллу, Серёга вновь откинулся на подушку. Ему хотелось спать так, будто он не спал трое суток.
— С кем она там бухает? — спросил Кирилл, — С Ливенштейном?
— Вряд ли. Судя по голосам — какие-то отморозки.
Медленно скручивая с бутылки пробку, Кирилл промолвил:
— Да, Ливенштейн, конечно, не отморозок, он разморозился. Его даже рассматривали как кандидата на пост председателя Центробанка.
— А Ольга что здесь была? — перебил Серёга.
— Да, один раз. Надеюсь, ты не ревнуешь?
— Конечно, нет. Ты мне Таньку скинул. Она помладше на пару лет. И без триппера.
Посмеявшись, Кирилл поставил на стол бутылку.
— Вот таким ты мне нравишься. Из всего надо извлекать плюсы. Тот, кто круто владеет этим искусством…
— Сдохнет в дерьме, — продолжил Серёга, — если кругом — одни только плюсы, зачем пытаться что-то исправить? Живи в дерьме, жри дерьмо и сдохни в дерьме! Собственно, туда тебе и дорога.
— Ну, ты сказал! Серёга, я в шоке! Что ты так бесишься? Пятьсот тысяч, конечно, жалко, но это всё же не конец жизни.
Кирилл умолк, прислушиваясь к чему-то, затем продолжил:
— Тут у меня возникла одна идея…
— Засунь её себе в жопу! Мне терять нечего, это верно, но ты меня не заставишь за три копейки решать какие-то твои грёбаные проблемы. Не будет этого, понял?
— За три копейки? — вскипел Кирилл. — Ты, сука, хоть раз на меня работал за три копейки? Ты чего гонишь тут?
— Пошел на …!
Оба вскочили на ноги, смертоносно сжав кулаки. Но смертоубийство предотвратил сигнал дверного звонка. Он был настолько неожидаемым, что два друга, застыв, не двигались до тех пор, пока он не повторился. Тогда Серёга сел и спросил:
— Кого-нибудь ждёшь?
— Да нет, — ответил Кирилл, — но пойду открою.
И он пошёл открывать. Серёга вновь растянулся, сперва проверив, легко ли будет выхватить из кармана «Вальтер». На эмоциональном уровне он, впрочем, не собирался этого делать. Его апатию не могло, казалось, разрушить ничто на свете. Он совершенно не понимал, для чего припёрся сюда.
Два раза щёлкнул замок. Громыхнула дверь. Раздался возглас Кирилла:
— О! Это ты?
— Ага. Что, не ждали? Я ведь предупреждал, что меня всегда надо ждать. Библию читал?
Голос был мяукающий, насмешливый, с хрипотцой на отдельных звуках. Кирилл молчал.
— Войду? — спросил гость.
— Входи.
Дверь захлопнулась. У Серёги ёкнуло сердце. Впервые за тридцать дней. Но сам он не шевельнулся. Кирилл и тот, с кем он говорил, вошли. Серёга
