гордимся и хвалим их. Проблемы, шалости, озорство заставляют нас признавать свое неумение и поражение. Тогда мы наращиваем усилия: еще больше воспитания, любви, ограничений, наказаний, контроля.
На это есть два объяснения. Первое – культурное: мы привыкли делать то, что делают другие. Вторая причина в том, что, когда наша ценность в отношениях с другими людьми падает, мы становимся разочарованными и агрессивными, особенно если это важные отношения – с детьми и родителями. Мы ставим под сомнение их ценность для нас, потому что сами не чувствуем себя достаточно ценными.
Вспомните, как маленькие дети спотыкаются на улице. Мы хватаем их за руку и раздраженно огрызаемся: «Смотри, куда идешь!» Когда учителя жалуются на наших детей, мы злимся на них или на детей, или на тех и других. Когда наш брак заходит в тупик или рушится, мы возлагаем вину на партнера; когда мы не справляемся с жизнью, мы виним своих родителей или общество. Или же мы обращаем свой гнев внутрь себя, и погружаемся в чувство вины, депрессии и упреков себе.
Мы уже поняли, что надо прислушиваться к детям и признавать их мудрость. Когда поведение детей заставляет нас чувствовать себя менее ценными, это почти всегда означает, что мы – задолго до конкретного конфликта – не научились превращать свои любящие чувства в любящее поведение, а свои благие намерения – в плодотворные взаимоотношения.
Такую ситуацию нельзя изменить мгновенно. Мы можем только открыть себя детям и попробовать расшифровать их спонтанный отклик. Дети не стараются научить нас чему-то и не используют воспитательные теории. Они просто живут с нами и дают нам понять, что при этом чувствуют.
Большинство из нас развивается так медленно, что мы продолжаем сердиться и раздражаться на детей, пока те не вырастают. Чтобы измениться, нужно потратить много труда и времени, навсегда избавившись от иллюзии, что вина лежит на наших детях.
Отец одного неконтролируемого и агрессивного семилетнего мальчика однажды спросил меня с тем же отчаянным вызовом, который унаследовал его сын: «Неужели так важно,
Думаю, никто из моих читателей не удивлен, что я ответил: «Да!»
Мы не только должны очистить наш традиционный родительский язык от слов, которые разрушают личность ребенка. Нам нужно развить искусство диалога, создать новый словарь, чтобы принять наших детей и узнать, кто они, вместо того чтобы определять, кем и чем они должны стать.
Благодарности
Многие идеи и примеры из этой книги родились во время моей работы в Скандинавском институте Кэмплера в Дании. Я искренне благодарен доктору медицины Вальтеру Кэмплеру и другим сотрудникам Института за их поддержку и неиссякаемую веру в меня в те годы, когда я сам вовсе не был в себе уверен.
Моя благодарность также адресована семьям со всех уголков мира, открывшим мне свою личную жизнь. Я никогда не забуду, как исчезали мои предрассудки и стереотипы после встреч с ними – в Японии, в мусульманских странах, в лагерях хорватских беженцев, в семьях смешанного этнического происхождения и среди американцев, пострадавших от алкоголизма. И это лишь немногие примеры.
Мой взрослый сын, которому сейчас 37 лет, помог мне найти честный и открытый способ поделиться своим опытом. Я благодарен моей жене, которая всегда стойко противостояла пережиткам моего детского эгоцентризма.
Примечания
1
Margareta Berg Broden, Mor og barn i Ingenmandsland/ Mother and child in no-man’s-land, Copenhagen, 1992.
2
В 1970-е годы.
3
Автор говорит о XIX веке. Здесь и далее надо иметь в виду, что книга написана в 1995 году.
4
В 1970-х годах.
5
С 1970-х годов.
6
Кардия – часть желудка, расположенная на стыке самого желудка и пищевода.
7
Официальное название – Attention Deficit Disorder (ADD).
