Когда они дошли до дамбы, Пестрошей холодно глянул на дедушку, вытиравшего с лица пот и грязь.
— Зря только пришёл, зря… ну и жарища… — ворчал он.
Дедушка сорвал с себя перепачканную в грязи одежду, кинул на неё два своих пистолета, быстро прошёл несколько шагов и вдруг прыгнул в реку. Он барахтался в воде, как полоски теста в шкворчащем масле, голова то всплывала, то тонула, он бил руками по воде, словно пытался вырвать клок рисовой соломы.
— Эй, парень, ты что, плавать не умеешь? — спросил один из разбойников.
Пестрошей хмыкнул.
С речки донеслись странные звуки — это дедушка пытался крикнуть, но тут же захлебнулся. Течение начало потихоньку сносить его на восток.
Пестрошей тоже двинулся вдоль реки на восток.
— Атаман, он и впрямь сейчас потонет!
— Так лезьте в воду и вытащите его! — распорядился Пестрошей.
Четверо бандитов прыгнули в реку и вытащили дедушку, который наглотался воды так, что его живот напоминал заполненный кувшин. Он лежал на насыпи, вытянувшись, словно мёртвый.
Пестрошей велел:
— Приведите сюда мула.
Один из разбойников прибежал, ведя за собой мула.
Пестрошей сказал:
— Положите его на спину мула животом вниз!
Дедушку уложили на спину мула, прижав надувшимся как барабан животом к седлу.
— А теперь хлестните мула, чтоб побежал! — скомандовал Пестрошей.
Один из бандитов тянул мула, второй его подгонял, а ещё двое поддерживали дедушку. Наш большой чёрный мул помчался на насыпи. Когда он отбежал примерно на расстояние двух выстрелов из лука, у дедушки изо рта фонтаном вырвался целый столп мутной воды.
Разбойники сняли дедушку с мула и снова положили на насыпь. Он так и остался там лежать и, вращая глазами, как дохлая рыба, смотрел на здоровенного Пестрошея.
Пестрошей снял с себя плащ и, ласково улыбаясь, сказал:
— Парень, считай, второй раз родился.
Лицо у дедушки было мертвенно-бледным, мышцы на щеках сводило судорогой.
Пестрошей и остальные разбойники разделись и попрыгали в воду. Все они были отличными пловцами и устроили настоящую битву, отчего во все стороны разлетались брызги.
Дедушка потихоньку поднялся, накинул на плечи плащ Пестрошея, высморкался, прочистил горло, размял руки и ноги. Седло мула было мокрым, и дедушка вытер его одеждой Пестрошея. Мул нежно потёрся о ногу дедушки гладкой, как атлас, мордой. Дедушка потрепал его по спине:
— Чёрненький, подожди немного!
Когда дедушка схватил пистолеты, разбойники, словно стая уток, кинулись к берегу. Дедушка семь раз выстрелил, придерживаясь чёткого ритма. По бездушной воде Мошуйхэ разлетелись кровь и мозги семи разбойников.
Дедушка выстрелил ещё семь раз.
Пестрошей уже выбрался на берег. Речная вода омыла кожу, и она стала белоснежной. Разбойник, без тени страха стоя среди зелёной травы на речной отмели, с восхищением присвистнул:
— Отлично стреляешь!
Горячие, похожие на золото солнечные лучи осветили капли, катившиеся по его телу или неподвижно повисшие на коже.
— Пестрошей, ты щупал мою женщину? — спросил дедушка.
— К сожалению!
— Ты как стал разбойником?
— Ну, ты тоже не помрёшь, спокойно лёжа на кане.
— В воду не пойдёшь?
Пестрошей сделал несколько шагов, остановился на мелководье и ткнул себя в сердце:
— Стреляй сюда, а то разбитая голова слишком уродливо выглядит!
— Хорошо.
Семь пуль изрешетили сердце Пестрошея, он застонал и повалился в речку на спину. Ноги ещё какое-то время торчали над водой, а потом он потихоньку ушёл на дно, словно рыба.
На следующее утро дедушка с бабушкой, оседлав чёрных мулов, поехали к прадедушке. Тот как раз отливал из серебра «замок долголетия»[74] и при виде дедушки с бабушкой перевернул маленький плавильный котёл.
Дедушка сказал:
— Слыхал, что Цао Мэнцзю одарил тебя десятью серебряными юанями.
— Пощади меня, достойный зять! — Дедушка упал на колени.
Дедушка достал из-за пазухи десять серебряных долларов и уложил их на гладкий лоб прадедушки.
— Выпрями шею и не двигайся! — рявкнул дедушка.
Дедушка отошёл на несколько шагов и двумя выстрелами — бах! бах! — сбил две монетки.
Он выстрелил ещё дважды, и ещё две монетки слетели.
Постепенно тело прадедушки обмякло, и дедушка не успел сделать все десять выстрелов, когда прадедушка повалился, разбитый параличом.
Бабушка вытащила из-за пазухи сотню монет и разбросала их так, что пол заблестел серебром.
11
Дедушка и отец вернулись в свой разрушенный дом, вытащили из тайника пятьдесят серебряных юаней, переоделись в лохмотья, как попрошайки, пробрались в уездный город и неподалёку от вокзала в маленькой лавочке, над которой висел красный фонарь, купили пятьсот патронов у густо напомаженной и напудренной женщины. Несколько дней они прятались, а потом с помощью различных уловок проскользнули через городские ворота, чтобы найти Рябого Лэна и поквитаться.
Утром на шестой день после засады на мосту через Мошуйхэ дедушка и отец, подгоняя маленького козлёнка, готового лопнуть, добрались до гаолянового поля на западном краю деревни. Это было пятнадцатое число восьмого месяца по лунному календарю. Больше четырёхсот японцев и шестисот солдат марионеточной армии окружили деревню железным кольцом.
Дедушка и отец тут же освободили козлёнку задний проход, и несчастное животное сначала вывалило килограмм навоза, а следом несколько сот патронов. Не обращая внимания на ужасную вонь, они быстро вооружились, чтобы развернуть в гаоляновом поле героическую борьбу с агрессорами. Хотя им удалось убить несколько десятков японцев и несколько десятков солдат марионеточной армии, в итоге отец и сын так и не смогли незначительными силами изменить ход событий. Ночью деревенские жители попытались прорвать окружение на южном краю деревни, где не слышно было выстрелов, и попали под ураганный огонь японских пулемётов. Несколько сот мужчин и женщин погибли в гаоляновом поле, а их смертельно раненные односельчане катались по земле, приминая несметное множество стеблей красного гаоляна.
Отступая, японские черти подожгли все дома в деревне, пламя взвилось ввысь, осветив половину неба.
В тот день луна была полной и кроваво-красной, но из-за этой бойни сделалась бледной и слабой и, убитая горем, висела в небе, как выцветший рисунок, вырезанный из бумаги.
— Пап, куда мы теперь пойдём?
Дедушка ничего не ответил.
ЧАСТЬ III СОБАЧЬИ ТРОПЫ
1
Славная история человечества связана с огромным количеством легенд и воспоминаний о собаках: отвратительных собаках, почтенных собаках, страшных и жалких. Пока дедушка с отцом бесцельно шатались по перекрёсткам жизни, сотни собак под предводительством трёх наших псов на месте массового убийства в гаоляновом поле к югу от нашей деревни когтями процарапали в чернозёме серо-белые дорожки. Изначально мы держали дома пять собак. Те две жёлтых собаки, испытавших тяготы и лишения, одновременно умерли, когда моему отцу было три года. Когда Чёрный, Зелёный и Красный стали вожаками стаи и блеснули своими талантами на месте бойни, им было почти по пятнадцать лет, для человека это ещё молодость, а для пса уже старость.
После массового убийства полилась рекой чёрная кровь, которая немилосердно
