Две девочки сестрички повзрослели.
Весельем, смехом дом заполонён.
Девчушки расцвели, как два цветка,
И в девушек прекрасных превратились.
Легки фигуркой, как два мотылька,
Порхали по дворцу, что все дивились.
Как две слезы они похожи.
И рост один, походка, стать.
И, лишь по волосам, они не схожи.
И, лишь по волосам, их можно различать.
Две чёрные косы у дочери старшой,
Как серебро, сверкают среди ночи.
Две золотых косы у дочери меньшой.
Горят, как солнце, что зажмуришь очи.
Златоволосую отец назвал Светланой.
Глаза её ночи черней.
Черноволосую мать прозвала Заряной.
Её глаза небес синей.
И, лишь одна забота, гложет Белодона.
Он Упия уж много раз встречал.
То он шутом крутился возле трона,
То звездочётом на вопросы отвечал.
Но Белодон спокоен был.
Царица стрелы не снимала никогда.
И Упия разносторонний пыл,
За двадцать лет им не принёс вреда.
Ни мало раз за столько лет
Он имя Упия произносил.
Он исчезал, не оставляя след,
И ветер дым огня его гасил.
Но возвращался Упий вновь.
В другом обличье, в облике другом.
В отчаянье у Белодона стыла кровь,
Седели волоса, и он вздыхал тайком.
Но сделать ничего не мог.
И в глубине души так злился.
Следить за Упием – тягчайший долг.
И с этим Белодон смирился.
Как беззаботны сестры не казались,
Заметили они печаль отца.
К нему с вопросом обращались,
Но он молчал, и тем их разжигал сердца.
Как не пытались сестры угадать
Причину грусти, так и не узнали.
Чтоб всё же эту тайну разгадать,
За Белодоном скрытно наблюдали.
То им казалось, грусть отца
с собою пенье птиц уносят.
В просторной клетке золотой скворца
Отцу в подарок преподносят.
То у отца улыбку замечают,
Лишь в руки он возьмёт цветы.
Они дворец цветами украшают,
Но всё напрасны их труды.
Хоть и теплели у отца глаза,
Хоть и лицо улыбка озаряла.
В глазах, по-прежнему, таилася гроза,
И радость ту грозу не разгоняла.
Решили к матушке царевны обратиться
с вопросом, что так мучает отца?
И поутру в светлицу к ней явились,
В томленье ждали ноченьки конца.
И, лишь проснулся луч рассвета,
Они в покои к матушке вошли.
Не ведая ни в чём запрета,
К её постели подошли.
А Зориока тихо почивала,
Ничто её покой не нарушало.
Из пуха нежного большое покрывало
Её до подбородка укрывало.
- Смотри, сестра, - сказала вдруг Светлана.
- Зачем на покрывало две стрелы?
Иль то виденье чудного обмана.
Крестом они к нему прикреплены.
- Нет здесь чудесного обмана,
Лишь их размер, что меньше всяких стрел.-
Произнесла в ответ Заряна.
- И кто их сделать так сумел?
- Я восхищаюсь дивною работой.
Ты посмотри на них, сестра,
С какой любовью и заботой
Умелец сделал два крыла.
Сложил их в остриё умело,
И даже пёрышки у них изобразил.
И заточил довольно смело,
И красотою не земною наградил.
Поближе я хочу их посмотреть, сестрица,
Ах, только б матушка в испуге не проснулась!
Они так хороши, ведь носит их царица.
- В ответ сестре Светлана улыбнулась.
